он уже понёс наказание и лишён должности, так к чему его изгонять в провинцию? А Сэт отвечает. Что же в провинции люди не болеют? Никто и не собирался лишать его профессии. Да и к чему такое расточительство? Люди болеют, а врачи будут на грубых работах сваи забивать вместо исцеления страждущих? И тогда Ола вот что сказала. Что Кэрш готов повести Рамину в Храм Надмирного Света. Некому больше? Спросил Сэт. Кроме красномордого развратника и пьяницы никому не сгодилась? А Ола и говорит. Она нагуляла дитя, не пойми где, не пойми от кого. Кэрш знает и готов её прикрыть за то, что его оставят в столице. К тому же девушка ему сильно нравится, и он её давно хочет заполучить себе. Не раз видел в «Ночной Лиане», куда Рамина большая охотница таскаться, чтобы выставлять свои наряды, коими завалены у неё в доме все комнаты. Она возбуждает его сексуальное влечение, а что касается более серьёзных чувств, то тут уж пусть она сама расстарается. Пусть проявит свои лучшие человеческие качества бывшей аристократки. Кэрш и понятия не имеет, что Айра Рамину нагуляла от такого бандита, что не пожелаю никому и никогда подобного встретить на узкой и тёмной дороге. Кэрш-Тол со своей стороны гарантирует быть заботливым и нежным мужем, поскольку старое воспитание и всё его последующее неустанное личностное развитие не позволяет ему быть бытовым распустёхой. Он сделает Рамину счастливой женой. Он даст ей максимальную свободу для развития и поддержку во всём. Что касается остального и не менее главного в супружеской жизни, то он сразу почувствовал, что у них с Раминой с первого взгляда возникла мощная сексуальная тяга, обещающая им много сладких мгновений.

– У неё к любому тяга, на ком штаны, а в штанах то, что встаёт в стойку при первом же ласковом и обещающем взгляде, – пробормотала Финэля. – Она пустоголовая, она не способна никому дать того, что есть духовная крепь всякого брака. Как без такого качества возможна долгая любовь? Я не исключаю, что она повзрослеет рано или поздно. Но теперь она недоразвитое дитя с развитой грудью и жарким устьем меж своих стройных ног. Я не верю в их союз. Скажи о том Оле, Ифиса. Скажи ей и о моём сне, её хромоногий дед предупреждает о возможной беде.

– Ты как же любила хромоногого? – поинтересовалась Ифиса.

– Так он по молодости им не был. Да и после такое существенное увечье не влияло на его мужские качества. Насколько помню, девицы его любили до трагического конца его жизни.

– Ты не ревновала?

– Ревновала. Да на что это влияло? Только красоту понапрасну извела. Вишь, какая страшная стала. А всё от переживаний. Ты-то вот немолодая, а смотришься так, что в окно не ставь – украдут. Как скульптуру твою. Уж сколько раз хотели выкрасть, я не давала. Отнимала. Пока голову кто-то не отбил. Куда же скульптура без головы? Один шутник, помню, прилепил к плечам какую-то гипсовую маленькую голову длинноносой собачки из той породы, что аристократы любили держать в домах. Ну, я её отколупнула, а туловище хотела отдать одному художнику для реставрации. Так кто-то скинул тебя в середину пруда. Ты и утонула. Там очень глубоко. Да ты и знаешь. Сама же здесь купальню себе устроила в былые времена… – Финэля забылась настолько, что отождествила статую с живой Ифисой.

– Нигде я не тонула, никто меня и не скидывал! Ты за речью следи, Финэля. Обидеться могу.

– Обижайся. Если обиды не все изжила. Ты ещё подумай, стоит ли меня забирать к себе. Я вредная старуха.

– Ты добрая. А вредность твоя показная. Чтобы совсем-то уж не насела на тебя Рамина, не заездила.

– Пусть бы уж и заездила. К чему теперь я пропадаю? Так говоришь, Ола уговорила Кэрша взять Рамину в жёны? Чтобы позор её прикрыть? Сделка, значит. А павильон-то как мне жалко!

– А что с павильоном? – встрепенулась Ифиса.

– Да ничего. Без Рамины мне тут скучно. – У Финэли так и не повернулся язык, рассказать Ифисе всю правду.

– А что её подружка Лана? И куда делся её брат? Чем же Рамина ему не угодила?

– Не спрашивай ты меня ни о чём! – отмахнулась Финэля. – Он сел в зеркальную машину, умеющую исчезать из глаз любого, кто к ней приблизится, и умчался в небеса.

– Как же это? – но ошеломляющая новость Ифису ничуть не ошеломила. – Разве они вернулись?

– Кто?

– Те, которые вышли из-за небесной скорлупы. Надо будет рассказать о том Инэлии.

– На что ей, старой травнице, знать о какой-то придуманной невеждами скорлупе? Даже я, старая и вечная слуга, знаю о том, что никакой скорлупы над нами нет. Да та же Инэлия тебе расскажет, если захочет, что там есть на самом деле, а что является придумками. Ты иди, Ифиса. Устала я. Посплю, пока ночь не наступила.

– А ночью что будешь делать?

– Буду ждать.

– Хромоногого? Опять захотелось его ласк?

– Ты у себя спроси, хочется ли тебе ласк с давно ушедшими возлюбленными или как?

Ифиса поднялась на выход. Финэля успела ей надоесть. Она уже жалела о своём великодушии. Финэля была не тем персонажем, что способен украсить собою домашний интерьер. Эта колдунья могла стать лишь домашним устрашением. Не для воров, а для гостей. И можно понять Рамину, умчавшуюся из прекрасного, но опостылевшего павильона. А бывшая любимая танцовщица Ал-Физа, некогда чудесная Ифиса, за которую тот заплатил человекообразным зверям, торгующим девушками, немыслимые деньги, до сих пор считала павильон своим. Отнятым, похищенным, расхищенным, никем не ценимым, осквернённым вдрызг, но вызывающим в ней до сих пор любовь к себе как к живому существу. Она долго гладила колонны у входа, будто прощалась навсегда. Старая и сморщенная Финэля, вытягивая тощую шею вперёд, подобная духу-хранителю бывшего и давно ископаемого храма любви, с непонятной тоской смотрела из его зеленоватой глубины, из растворённой двери, вслед уходящей, постаревшей и растолстевшей танцовщице, также прощаясь с нею навсегда.

Ночные гости, они же и новые хозяева

Ночью опять раздался грохот. Финэля решила не вставать. Она услышала, что кто-то топает по всему павильону, ругается на то, что дверь была закрыта изнутри на засов, и пришлось её взламывать. Это явно был не дух бывшего возлюбленного, а кто-то живой. И не один. Разговаривали двое. Голоса были молодые, хотя и грубые очень. Раскрылась дверь в её каморку. – Ты чего, карга, запираешь засовом изнутри? Дом теперь наш. Достаточно было бы на обычный замок закрыть, от которого нам ключи переданы.