удерживая его. В конце концов, он кивнул со вздохом и отступил.

      

      Мгновением позже Шевел соскользнула с колен Бена. Четверо из них немного помолчали, принося свои извинения за предположения и, возможно, слишком сильно раздвинутые границы. Никто не хотел уходить с плохими чувствами, поэтому все отнеслись к этому довольно круто. Но Шевел явно все еще была возбуждена, поэтому ее бойфренд Тито подхватил ее на руки и сказал нам: «Hasta luego, друзья мои».

      

      Шевел хихикнула. «Думаешь, мы снова сможем сделать эту тантрическую штуку?»

      

      В тот момент, когда дверь спальни закрылась за ними, Аврора плюхнулась на колени Бена в той же позе, в которой только что была Шевел. «Из-за этой травы я чувствую себя довольно резвой» прохрипела она на ухо своему парню. «Думаешь, мы сможем выяснить наши собственные тантрические позиции?»

      

      Бен ухмыльнулся, но сморщил нос. «Думаю, да. Но, а, пойдем куда-нибудь в чуть менее… ароматное место»

      

      Аврора хихикнула и встала. Почувствовав, что мы все собираемся уходить, мы с Ким тоже встали.

      

      «Хм…» задумчиво пробормотал я, подмигивая Ким. «Обнаружение внешних границ тантрической философии и позиций йоги звучит довольно интересно. Не могла бы ты помочь мне в исследованиях?»

      

      Ким улыбнулась, но после короткой паузы потянулась и похлопала меня по щеке. «Ты милый».

      

      С этими словами Ким повернулась и открыла входную дверь, ведущую к выходу. Я смотрел, как она уходит, чувствуя укол меланхолии глубоко внутри. Мне нравилась Ким, но я уже знал, что она никогда не полюбит меня так же в ответ. Тем не менее, это не означало, что я должен был сдаться. В конце концов, все было именно так, как я сказал Мели Канемуре: многое маловероятно, но невозможного никогда не бывает.

      

      Даже второго шанса с Ким.

      

      Я должен был продолжать надеяться…

      

      … даже если бы я знал, что настоящих шансов у меня меньше, чем у снежка в аду.

      

      Аврора последовала за Ким за дверь, таща за собой Бена за руку. Но когда Бен прошел мимо меня, я взглянул на него и вздохнул: «Это «нет», не так ли?»

      

      ***

      

      — ЯНВАРЬ 2005, ТРЕТИЙ КУРС -

      

      После обеда с проектной командой мы разделились и разошлись. Саша направилась в одном направлении, Бен и Аврора пошли в другом, а Ким и я прогуливались на свежем воздухе.

      

      Весь прошлый семестр я потратил на то, чтобы совместить наши графики, чтобы провести дополнительное время с Ким. Хотя она была соседкой по комнате с Беном и Авророй, они были не единственными ее друзьями.

      

      Что ж, возможно, называть их «друзьями» было неправильно. Со временем я заметил, что Ким была кем-то вроде социального хамелеона. Она приспособилась, чтобы попытаться смешаться с любой группой, в которой она оказалась.

      

      Кокетливые и легкомысленные? Она мило улыбалась, играла с волосами и внимательно слушала. Кокетливые легкомысленные люди любили поболтать, и такие милые девушки, как Ким, внимательно слушали их.

      

      Прилежные книголюбы? Она сохраняла бесстрастное выражение лица, тихо читала и ни на что не отвлекалась. Но всегда находилась парочка элитарных всезнаек, которые любили поболтать и чтобы умные люди вроде Ким внимательно слушали их.

      

      Даже крутые оторвы. Ким ездила на мотоцикле, знала, как его починить, и разбиралась в НБА даже лучше меня. Болтливые оторвы любили, чтобы люди, которые действительно знали жаргон, как Ким, внимательно слушали их.

      

      В первый раз я спросил Ким еще в сентябре: «Не возражаешь, если я пойду?» она просто молча пожала плечами и не возражала, и я последовал за ней в первое из многих мест, где она тусовалась между уроками.

      

      Утро понедельника, среды и пятницы мы проводили с учебной группой в Северном читальном зале. Во второй половине дня в маленькой бухте над Цезарем была совсем другая толпа. Утро вторника и четверга было в Эшлеман-холле. После обеда у статуи Смилодона возле Маклафлина. И всегда в каждой локации была своя группа «друзей».

      

      Я продолжаю использовать термин «друзья» в кавычках, потому что люди, с которыми встречалась Ким, были скорее знакомыми, комфортно привыкшими к тому, что она появляется и болтается на периферии их клик. Я не следовал за ней ПОВСЮДУ, но я как бы посвящал немалую часть своего дня тому, чтобы проводить с ней как можно больше времени в дополнение к случайным утренним тусовкам. Ким была не единственной, кто мог приспосабливаться, и после начального знакомства я последовал ее примеру, по большей части сливаясь с ними и не вмешиваясь в их дела. И довольно скоро я стал еще одним знакомым, к которому они привыкли.

      

      Ким также была для меня внимательным слушателем, и мне нравилось болтать с ней, направляясь в разные места и обратно. И все же, оглядываясь на прошедший семестр, я понял, что до сих пор почти ничего о ней не знаю. Она была прекрасным слушателем, а я любил поговорить (особенно когда нервничал). Оглядываясь назад, я понял, что стал для неё открытой книгой, а мне будет трудно рассказать вам больше о Кимико Фукудзаки, кроме того, что ее отец был вдовцом, у нее было три старших брата, она ездила на мотоцикле и любила играть в баскетбол.

      

      Любимый цвет? Не знал, хотя, наверное, ярко-розовый.

      

      Любимое блюдо? Карри удон? Может быть?

      

      Любимый парень? Бен? Может быть? Я? Может быть? (нет)

      

      Я хотел знать ответы на эти вопросы, особенно на последний. И я знал, что мне придется ответить на первые вопросы, чтобы добраться до последних.

      

      По крайней мере, такова была теория.

      

      «Итак, мне пришло в голову, что после всего этого времени