вернусь — познакомимся поближе и обсудим план действий на сегодня. Или у вас какие-то свои идеи есть?

Коллеги переглянулись и со слегка виноватым видом синхронно пожали плечами.

— Понятно… Ладно, я найду, чем вас занять.

Пока же поставил пустой портфель (нечего мне пока было в него класть) на сейф и выложил в верхний ящик стола три шариковых ручки. На столе помимо прочего стоял перекидной календарь. Завхоз, похоже, постарался.

Ну а мне пора шлёпать на планёрку. В прошлой жизни, случалось, сам проводил, будучи директором своей компьютерной фирмы. А теперь вот меня приглашают.

По прибытии в кабинет первого секретаря обкома мне пришлось довольствоваться местом не за столом, а на одном из выстроенных вдоль стены стульев, как и ещё десятку чиновников. За моей спиной аккурат оказалась батарея отопления, топили хорошо, спине сразу же стало тепло даже через спинку стула. Увидев входившего в помещение Ельцина, невольно начал приподниматься, но затем осадил себя и принялся сидеть дальше с невозмутимым видом. А вот Борис Николаевич меня заметил и двинулся навстречу с радушной улыбкой. Пришлось вставать, обмениваться рукопожатием.

— Первый день сегодня? — спросил он.

— Первый, — кивнул я.

— Ну, надеюсь, первый блин не будет комом, — гыкнул он и отправился на своё место.

А тут и все остальные участники планёрки подтянулись, включая Рябова. Тот ограничился кивком в мою сторону, когда шёл к своему месту во главе стола. Зато планёрку начал с моего представления.

— Доброе утро, товарищи! Прежде чем приступить к обсуждению текущих вопросов, хотел бы представить нашего нового сотрудника. Многие уже его знают, как автора гремящих на всю страну песен, и как знаменитого боксёра, олимпийского чемпиона Мюнхена. Где он к тому же отличился, помогая обезвреживать террористов. Итак, прошу любить и жаловать — Евгений Платонович Покровский.

Пришлось вставать, и стоять, словно истукан, на виду у всех.

— Евгений Платонович возглавил новый отдел, будет курировать молодёжную политику. Как планируете строить работу?

Вот предупреждать вообще-то надо о таких вещах, Яков Петрович! Впрочем, врасплох он меня не застал.

— Как я вам и говорил при нашей личной встрече, для начала необходимо разработать структуру организации. То есть выстроить цепочку: обком, горком, райкомы. И познакомиться с людьми, которые в низовых организациях будут решать поставленные перед ними задачи. Когда станет понятно, сколько у меня подчинённых (не считая двух уже прикреплённых), то можно будет здесь, в обкоме, провести своего рода совещание на предмет планирования работы.

— Согласен, — кивнул Рябов. — Заодно уж поделитесь с собравшимися товарищами своей задумкой с Днём города.

Пока я вещал заученный текст, сидевшие за столом время от времени переглядывались, мимикой выражая свои мысли. Когда я закончил, Рябов благосклонно разрешил мне сесть.

— Как, товарищи, вам такая идея? Вы что скажете, Геннадий Васильевич? — обратился он ко второму секретарю обкома Колбину.

Тот с важным видом откашлялся, сдвинув брови, изрёк:

— Задумка в целом неплохая, интересная. И, как мне кажется, эта традиция укоренится в нашей области. Да и остальные регионы страны примут на вооружение.

— Все согласны с мнением Геннадия Васильевича?

Рябов обвёл взглядом собравшихся. Естественно, никто не высказался против, да и если бы предложили проголосовать, думаю, и воздержавшихся не было бы. Было принято решение в конце недели провести заседание совместно с горкомом и формировать штаб проведения мероприятия. После чего ещё сорок минут слушал обсуждение текущих вопросов, с трудом сдерживая зевоту. Всё-таки выспаться после бурной ночи — вернее, позднего вечера — толком так и не удалось, и теперь хоть спички в глаза вставляй.

По пути из кабинета меня нагнал Ельцин.

— Проставляться будешь? — негромко спросил он.

Хм, а вот этот момент я как-то не продумал. А ведь и правда, надо бы проставиться.

— Приглашаю сегодня после работы в ресторан, — сказал я. — Сможете?

— Ради такого случая — конечно, — ещё шире улыбнулся Ельцин. — Своих из отдела тоже позовёшь?

— М-м-м, думаю, не стоит. Мало ли что мы с вами обсуждать там будем, ни к чему лишние уши. Тем более я их совсем практически не знаю, своих новых помощников. Лучше завтра после работы бутылку коньяка на троих разопьём, да хорошо закусим.

— Логично, — кивнул Борис Николаевич. — В какой ресторан рванём?

— Предлагаю при Доме офицеров. У меня там друг детства в ансамбле играет, да и вообще знают меня там.

На том и порешили. А впереди ещё целый рабочий день, и вечером ресторан. Фух, где бы на всё это сил взять…

Первым делом по возвращении с планёрки я спросил у ожидавших меня в ничегонеделанье помощников:

— Так, а теперь давайте познакомимся поближе. Рассказывайте каждый свою биографию. Кто начнёт?

Начал Гена. С его слов, он родился в обычной интеллигентской семье. Мама преподаёт русский и литературу в школе, папа работает в НИИ, каким-то завсектором. Сам Геннадий закончил Свердловский пединститут, где был комсоргом группы, потом поработал в школе, преподавал, как и мама, русский язык и литературу, а затем попал в райком комсомола, где стал членом КПСС. И оттуда уже год назад сюда, в обком партии.

— А в чём ты видишь своё предназначение? — спросил я его.

— Главными целями коммунистов является построение справедливого общества, достижение социального равенства…

— Стоп, стоп! Эти постулаты я и сам наизусть помню. Ты мне чисто по-человечески скажи, чего ты хочешь от жизни?

— Ну-у, — замялся Куропаткин. — Чего хочет каждый человек? Семья, дети, хорошая работа… Быть полезным обществу, в конце концов.

— Так, понятно… А ты, Валентин?

В общем, биография Новицкого мало чем отличалась от биографии Геннадия. Разве что родители работали инженерами в каком-то «почтовом ящике», которых в Свердловске было немало, да и закончил исторический факультет университета. В отличие от товарища, он уже два года как был женат на сокурснице, но детьми пока не обзавелись.

Объяснил им суть нашей работы, поделился планами, они слушали меня с серьёзным видом, периодически что-то записывали в свои блокноты.

На обед мои помощники рванули в обкомовскую столовую. Я же сказал, что приду чуть позже. Едва за ними закрылась дверь, набрал номер ресторана, попросив пригласить к телефону помнившего меня администратора, и поинтересовался, можно ли забронировать столик на сегодняшний вечер, добавив, что нас будет всего двое.

— Организуем, — без лишних экивоков пообещал тот.

Отлично, теперь нужно проинформировать Ельцина. Отдел строительства, которой он возглавлял, находился на этом же этаже, занимая три комнаты. А его кабинет предварялся приёмной, что говорило о солидности отдела. В приёмной я обнаружил молоденькую и довольно миловидную секретаршу, пившую чай под бутерброд. При моём появлении она смущённо покраснела.

— Приятного аппетита! — улыбнулся я. — Борис Николаевич на