Досада ушла, пришло полнейшее равнодушие. Да гори оно все синим пламенем! Вернуться на флагман, хоть бы и снова в юнги — и будь что будет. Подохнет от солонины? Ну и пусть. Хосе сейчас хотелось одного: как можно незаметнее пробраться в свою комнату, собрать мешок, нацарапать пару слов на клочке бумаги — мол, простите, на большее, чем тягать концы, не способен — и так же тихо свалить в порт… Его путь пролегал как раз мимо комнат капитана. Дверь в коридор была открыта, и мальчик увидел, как она передает няньке своего младшего сына, месячного младенца. Старший наверняка сейчас спал: как говорила сама сеньора капитан, лет до пяти это необходимо. А потом уже будет привыкать к взрослому распорядку дня. Но если она сейчас отправила малыша с нянькой в детскую, то наверняка собралась работать с бумагами. Это надолго и всерьез, и у него есть шанс осуществить свой план…

— Эй, братец, — веселый — даже самую малость насмешливый — голос капитана заставил его застыть, втянув голову в плечи. — Куда это мы направляемся таким скрытным порядком?

— Н-никуда, — Хосе, так и не успевший скрыться в коридоре, хотел сказать это как можно безмятежнее, но не сумел. Подвела его эта фальшивая безмятежность, все-таки прозвучала неверная нотка. А у капитана тонкий слух. — К себе в комнату то есть.

— Ага, — улыбнулась капитан. — Ясно. «Банан» отхватил?

— Чего? — от удивления Хосе даже забыл о своих переживаниях. Какой еще такой банан? Он бананы вообще терпеть не может, переел в свое время.

— Да это мы так в школе плохую отметку называли, — охотно пояснила сеньора. — Я тоже в твоем возрасте как-то вот этот самый «фрукт» и получила. Пришла домой, засела в своей комнате тихонечко, как мышь. И тем себя выдала.

— И что? — Хосе, ожидавший чего угодно, только не Галкиных воспоминаний о школьном прошлом, заинтересовался. А этот интерес отогнал куда подальше напавшую на него хандру. — Сильно вам попало?

— Не особенно. Гулять не пустили, заставили переучивать задание.

— Значит, мне сейчас тоже переучивать придется, — вздохнул мальчик.

— А тебе не хочется? — с иронией поинтересовалась Галка.

— Да ну… — Хосе недоверчиво шмыгнул носом. — Такая скукотища — таблицы эти учить. Цифры и цифры… Что в них может быть интересного? Или эти древние греки. Померли они давно, а я ими голову забивать должен. Вот геометрия — совсем другое дело. Там все сразу видно, и все задачки у меня в голове как бы сами собой решаются.

— Ладно, заходи, не торчи на пороге, — капитан мотнула головой, приглашая его в комнату. — Садись. У меня есть пара часов, поговорим. И о цифрах, и о древних греках, и о тебе самом…

«У парня интуитивное образное мышление, — думала Галка, пока Хосе, отщипывая кусочки свежей булочки, рассказывал о своих школьных проблемах. — А учитель заставляет его тупо зубрить, отсюда и „бананы“. Нужно не таблицы наизусть заучивать, а постигать общий закон, по которому они построены. Тогда таблицы будут не нужны».

С арифметикой разобрались довольно скоро: Галка, садистски поиздевавшись над своими мозгами, вытянула-таки из памяти уроки, проводимые в ее классе одним стажером-математиком. Веселый общительный парень не заставлял учеников хулиганского 8-Б класса зазубривать формулы. Он сумел показать им скрытую красоту цифр, научил умножать, делить и возводить в степень большие числа без всяких «куркуляторов». А потом объяснил, что продемонстрировал метод, впервые примененный французским математиком семнадцатого века Пьером Ферма. Когда стажера сменила прежняя математичка с удивительно подходившей ей фамилией Кочерга, весь учительский состав был потрясен: «хулиганы» из 8-Б показали такие результаты в математике, что хоть весь класс на олимпиаду выставляй. А до того половина из них имела оценки не выше тройки. По двенадцатибалльной шкале… Хосе, мгновенно ухвативший суть метода, тут же опробовал его, умножив в уме два двузначных числа. И воскликнул: «Как же все просто, оказывается!» Так что с математикой у парня теперь проблем возникнуть не должно. Выправит свой «банан», еще и в отличники выйдет. Вот с историей дело оказалось посложнее. Причем намного. Галка ведь и сама уже ее подзабыла…

— Александр Македонский, — хихикнула она, когда речь зашла о «римском императоре». — Ну пошел, ну завоевал. Дальше что? Умер — и империя благополучно развалилась. Вернее, растащили его самые близкие друзья-диадохи. Тут нужно зрить в корень, как говорили… мои соотечественники.[155]Главное не в том, в каких годах этот македонец жил и помер, а в том, какой урок из его жизни и смерти можем извлечь мы. Правда, и конкретные даты тоже не мешает знать. Я, например, помню их очень приблизительно… А теперь скажи, братец, какой же урок преподал нам давно умерший царь Александр?

— Ну… что слишком много навоевал и не смог удержать, раз страна развалилась после его смерти, — немного подумав, ответил Хосе.

— Вот именно. А что нужно было ему сделать, чтобы этого не случилось?

— Пожить подольше, — хмыкнул мальчишка.

— Это для начала. Дальше-то что?

— Да ну… откуда ж мне знать-то, капитан? — Хосе в недоумении почесал затылок — этот жест он подцепил от самой Галки и никак не мог теперь от него избавиться. — Разве я царь, чтобы решать такие задачки?

— Братец, я тоже не предполагала, что однажды мне придется их решать… Ладно, зайдем с другого борта. Представь, что ты — Александр Македонский. Ты завоевал кучу стран и народов, армия тебя боготворит, но ты видишь, что твои военачальники еще при твоей жизни начинают тихо делить империю. Что бы ты сделал?

— Наверное, нашел бы повод и казнил самых своевольных…

— А оставшиеся затаили бы злобу и начали бы плести тайные заговоры. Плюс страх среди населения и глухое недовольство армии, которое придется заливать золотым дождем. А казна не бездонная. Нет, не то.

— Тогда… Тогда, наверное, отослал бы их в глушь, охранять неспокойные границы. А с ними отправил бы и самых отчаянных солдат, которые только воевать и умеют.

— Уже намного лучше. Но ситуации бывают разные, и отосланные, бывает, возвращаются озлобленными — что их незаслуженно обделили.

— А я бы лишил их силы, перекупив их сторонников, пока они сидят в глуши, — недобро прищурился Хосе. — А заодно постепенно вводил бы общие законы и порядки для всей империи, вот.

— Насчет сторонников — в точку. А вот насчет империи… Там десятки разных народов с разными обычаями и религиями. На внедрение общих законов потребуются многие годы, иногда — и столетия. Все это время империя будет уязвима для врагов, которые уж точно не упустят возможности накрутить против нее парочку завоеванных тобой народов.

— Но ведь все равно не получится быть хорошим для всех! — совершенно справедливо возмутился Хосе. — Как же тогда быть?

— Да вот так и быть, — сказала Галка. — Четкого ответа на поставленную задачу нет, как нет единого рецепта счастья. Есть разные пути решения, которые могут привести к различным последствиям.