и каньоны, богатые полезными рудами. Там он воздвиг стольный град Седа́лум, и стал тот бастион укреплением великим. Каменные стены и дома строили его жители и ощущали себя неприступными. Сиал воздвиг множество шахт и рудокопных компаний. И всякому нашлось место в его угодьях.

Коин вышел на свет спустя год после рождения Ауда и Сиала. Потому он был третьим в очереди, кто желал выбрать себе место обитания. И были то земли восточные у берегов бескрайнего моря. И столица Талази́л стала портовым городом. Принялся третий брат промышлять рыбным делом и построил себе много кораблей, путешествуя по морским просторам, имея в изобилии морепродукты.

Астигал был младшим из них. И потому ему достались южные земли, которые славились только обширной территорией, но не было там изобилия садов, руд или рыбы. И там родился Каанхор.

Так и стали жить четыре брата. Ауд довольствовался изобилием садов своих, Сиал восхвалял свои шахты и рудные компании, Коин превозносил свой улов. И лишь один Астигал работал, не покладая рук, пытаясь укрепить своё государство. И в тот миг, как три его брата уже с лихвой вели торговые отношения между собой, виран южный только ещё заканчивал укреплять свой город. Но года шли, и четыре вирана зажили припеваючи. Астигал также проложил торговые пути со своими соседями и влился в это дело. Но теперь то, что ранее Ауд, Сиал и Коин сочли благом, обернулось проклятьем, ведь, устраивая свои сады, шахты и порты, они не оставляли места для жилья. И страны их умалялись, когда как владения Астигала выросли до такой степени, что смогли бы вместить себя все три соседних государства. Четвёртый брат сумел обратить во благо то, что другие сочли проклятьем. И тогда возненавидел Ауд его, Сиал позавидовал четвёртому брату, а Коин позволил безумию завладеть собой. И предали братья кровную связь и напали на Астигала…

_________________

Дракалес слышал, что спалось его попутчице неспокойно. Из уст доносились обрывки непонятных фраз, девушка постоянно ёрзала, как словно уворачивалась от смертоносных ударов. Но вскоре покой вернулся к ней, и ваурд смог продолжить подготовку…

Дракалес перестал пребывать в состоянии боевой подготовки быстрее, чем его попутчица избавилась от сна. Из-за штор просачивался свет, но Золина и не думала вставать с постели. Поднявшись с пола, тарелон вновь облачился в свои могучие латы по одному лишь нажатию тайной кнопки. И предстал перед постелью девушки. Где-то там, под грудой одеял находилась она, его спутница. Грозный ваурд стал звать по имени. Воители из Атрака, когда входят в состояние познания, задействуют для этого лишь часть своего сознания, так что хватит лишь позвать Дракалеса по имени, чтобы он услышал этот зов. А потому подумал ваурд, что ото сна пробуждение вызывается таким же образом. Но, не дозвавшись до своей спутницы, он применил одну из своих божественных способностей, а именно боевой клич. Но нет, он сейчас не стоял и не кричал на неё, потому что сила клича воителей Атрака заключена не в громкости голоса. Можно сказать, он шептал, но в этом шёпоте была заключена сила, которая проникает не через уши, а через душу. И вот, используя эту силу, он проник в душу Золины и воодушевил её, так что груда одеял зашевелилась, и на свет явилась растрёпанная девушка. Собранные по обычаю в хвост волосы были распущены. Щурясь и укрываясь от солнца, она недовольно говорила: «С добрым утром, как говорится у нас, у людей» Дракалес отвечал: «Добрые пожелания в части́ у людей — это мне ведомо. Но ответа на пожелание утра я не знаю» — «Надо отвечать так же: доброе утро» — «Теперь запомню я это и буду отвечать тебе тем же» Пока девушка накидывала на себя одежду, Дракалес попытался покинуть это помещение. Но, когда он толкнул дверь и она не открылась, он толкнул сильнее, и получилось так, что сила ваурда сломила преграду. От этого Золина не на шутку перепугалась, ведь прошлым вечером этот грозный воитель и так поломал столик в харчевне, а теперь ещё и дверь: «Я ж на ключ нас закрыла, чтобы никто не беспокоил! Надо было попросить меня отворить. Вот как мы теперь будем оправдываться перед Паслимом?» Ваурд оглядывал дверь и место, где она раньше стояла. Починка возможна, но для этого потребуется время, которое у воителя нет. Тогда девушка водрузила дверь так, чтобы возникало ощущение, словно всё в порядке, и они двинулись в трапезную.

Трактирщик осведомился, как прошла эта ночь, и, получив ответ, что всем спалось хорошо, отвечал: «Я рад, что вам всё понравилось, — а после он понизил голос свой, — И какого это, быть рядом с богом войны?» — «Сложно. Он не человек. С ним не поговоришь по душам. Многое ему в нашем мире не понятно. Интересует его лишь война» Дракалес, слыша эти слова, вступил в разговор: «Война войной, но день близится. Нужно торопиться» Трактирщик отвечал: «Но как же завтрак?» Золина сказала: «Спасибо, Паслим, но я не голодна. Мы пойдём. Мир вашему трактиру и удачных сделок вам» Распрощавшись, они устремились прочь, пока ещё поломка замечена не была…

Часть 5

На улицах было не продохнуть. Многие преодолели долгий путь, чтобы явиться в Каанхор и поглядеть на состязания воителей. Все они стремились в одном направлении. К ним примкнули Дракалес и Золина. Всякий, мимо кого проходил высоченный ваурд, уступали дорогу и с затаённым изумлением глядели на его не по-человечески великую стать. Лица тарелона Атрака никто не видел, ведь капюшон скрывал его.

Светило начало закатываться, и они настигли главную площадь. Но течение народа затруднялось вратами, ведущими туда. Четыре металлические створы были распахнуты настежь, но и этого не хватало для того, чтобы движение чрез них было беспрепятственным. Пока они медленно продвигались к месту, Дракалес устремил взор свой вперёд и видел, как народ выстраивается вдоль отведённого для боёв места. «Там и мои учителя» — сказал ваурд. Золина, поняв, что её спутник пользуется своим высоким ростом, чтобы увидеть то, что творится на главной площади, посетовала: «Я тоже хочу посмотреть, что там» И в тот миг могучий ваурд усадил девушку себе на плечо, и таким образом Золина смогла видеть то, что творится впереди. Она долго озирала главную площадь, по большей степени дивясь изменениям. Но тут её взор пал на ратардов, ожидающих своего ученика у места сражения: «А вон и твои учителя. Ждут своего будущего владыку…» Многим слова эти показались