Лера отодвинулась от меня, пожала плечами и выдала:

— Мне плевать, что она скажет и подумает.

— Почему?                                              

Я спросил, потому что прекрасно видел их отношения, замечал, что они далеко не те, какими должны быть взаимоотношения между матерью и дочкой. И да, меня это волновало, потому что я отлично знал Викторию и видел, какой выросла ее дочь. Они разные, начиная внешностью и заканчивая характером.

— Я ее ненавижу, — тихо выдала Лера, отстраняясь.

***

Лера

В какой-то момент я поняла, что пережала Андрея. Слишком взяла все в свои руки и пустила по течению в угодную мне сторону. А ведь мужчина он, он должен решать, как нужно и что именно стоит делать, а получалось… наоборот. Почувствовала перемены в нем почти сразу. Андрей уверенно сел за руль, в его движениях уже были разительные перемены. Он вел себя не как неуверенный подросток, а как знающий, что он делает, мужчина.                       

Мы выехали на дорогу, а после того, как он сообщил мне о решении все рассказать Стасу, я поняла, что прежний, уверенный в себе, мужественный Андрей вернулся. Он перестал думать о том, а что будет, если… перестал раздумывать о том, стоит или не стоит нам быть вместе. Он отпустил сомнения, и это важнее всего. А я поддалась его уверенности, восприняла ее как данное. Хотелось бы сказать “нет”, потому что считала - рано говорить что-то Стасу, но тогда это значило бы, что я не уверена. В нем, в наших отношениях и в решении быть с ним.

Разговор о матери дался мне сложно. Я не любила рассказывать о ней, не хотела, чтобы в мою душу лезли и искали там причины, пытались найти то, чего нет. После смерти отца я посещала психолога, рассказывала ему о своих проблемах, но вместо того, чтобы помочь мне, он пытался найти скрытую неприязнь к матери, причины для ненависти. Он не слышал того, что я говорила, и в итоге я перестала его посещать, справляясь со своим горем сама.

Я рассказывала Андрею все, говорила о матери, о Стасе, который ничего не знал, об окружении.

— Она хорошо знала его, понимаешь? Очень хорошо. Его характер, то, как дорога ему его работа, репутация, — говорила сквозь слезы, утыкаясь Андрею в рубашку. —  И она давила на это. Строила из себя униженную и оскорбленную. И ей верили, журналисты собирали информацию, откуда-то появились фотки отца с любовницей. Начали перемывать кости, и отец ушел в себя. Редко выходил из дома, почти не общался ни с кем, уволился с работы, — я всхлипнула, а Андрей притянул меня поближе, поцеловал, нежно касаясь щеки.

— Почему Стас не знает? — вздрогнула, потому что не ожидала такого вопроса.

— Он любит ее, — нашла единственное верное оправдание.

— А ты любила своего отца. Он должен знать, Лера. Он мужчина, а не маленький мальчик, которого нужно оберегать от неприятной информации.

Наверное, Андрей был прав, и Стас действительно должен знать. Наши отношения с матерью слишком напряжены, видно, как я говорю с ней, а она со мной. Рано или поздно брат спросит об этом, и что тогда говорить?                       

— Вчера было ровно три года, как не стало отца, — проговорила и сама не поняла, как пропустила тот момент. Мы провели день с Андреем, и я забыла обо всем. Куда-то ушли переживания и слезы, плохое настроение и ненависть к матери.                       

— Ты проводила его по-другому, да? — кажется, Андрей уловил мое состояние и понял все лучше меня самой.                                              

— Обычно я плакала, устраивала истерики, винила маму. Я принимала только Стаса, — объяснила Андрею свое состояние, — а он меня поддерживал. Обычно я сижу в его объятиях, мы пьем глинтвейн, и я плачу.                                              

Почувствовала, что он улыбается, развернулась и действительно увидела его улыбку.

— Считаешь меня дурочкой? — легко ткнула его в бок.

— Нет. Ты настоящая, Лера, — он признался и притянул меня ближе к себе.

Мы просидели довольно долго и уснули только под утро в объятиях друг друга. Меня разбудил шум и звуки голосов, доносящихся снизу. Я быстро встала, оделась и стала тихонько спускаться вниз.

— Какого хрена, Стас? — услышала недовольный голос Андрея.

Удивилась, потому что ни разу не слышала, чтобы он говорил так со своим сыном. В голове тут же пробежали мысли о том, что Андрей все рассказал Стасу, он не понял и… и что? Меня буквально разрывало любопытство, поэтому я спустилась ниже, чтобы слышать их голоса лучше, но так, чтобы они меня не увидели.                       

— Такого! Тебе, значит, все можно, а я должен слушаться и как послушная собачонка выполнять? Я не стану, понял? Я попросил у тебя совета, а не морали и нотаций, — я не узнавала своего брата. Он говорил грубо и казалось, что совершенно не думал о том, что делает отцу больно.

— Закрой рот! — Андрей буквально прогремел. — Она старше тебя вдвое. Какого хера ты к ней лезешь? Тебя отшили, вот и гуляй. Гуляй, Стас! Трахайся по клубам, находи ровесниц, — я выдохнула, понимая, что ссорятся они не из-за меня, точнее, не из-за наших отношений. Правда, возник вопрос, на каком фоне ссора, и что это за женщина, к которой лезет брат. Не Ангелина ли?

Пока я раздумывала, ссора переросла во взаимные обвинения, и я решила обнаружить свое присутствие. Стас стал переходить на личности, и я понимала, что он может наговорить лишнего и после будет жалеть о сказанном. Решительно стала спускаться к ним, и как только дошла, тут же произнесла:                                              

— О чем спорите? — оба тут же повернулись ко мне. Андрей попытался скорчить равнодушную гримасу. Хреново, надо сказать. А вот Стас посмотрел волком, что не сулило ничего хорошего. Словно в подтверждение моих догадок, он тут же выдал:

— Опа… тоже мораль мне будешь читать? — Стас усмехнулся, а я не поверила своим ушам и глазам. Брат никогда так со мной не разговаривал, даже во время ссор и то тон был проще, а здесь…

— Что не так, Стас?                                              

— О, хороший вопрос. Задай его себе, сестричка, — последнее слово он произнес как оскорбление и мне разительно не понравился тон, которым он разговаривал со мной.

— Я не понимаю, — рассеянно произнесла, действительно не понимая, с чего он перебросил свой негатив на меня.                                            

— Да ну, действительно! Правда, не понимаешь? — Стас говорил так, будто я была в чем-то виновата.

Подошла чуть ближе, остановившись неподалеку от Андрея и Стаса. Брат стоял справа, а Андрей слева. От обеих исходило нервное напряжение и злость друг на друга, а в центре я, решившая остудить их.                                              

— Не понимаю чего? — подошла практически вплотную к брату и посмотрела в его глаза. — Ну, говори, чего молчишь? Что не так я сделала? И что с тобой стряслось, что ты так разговариваешь с отцом? — стала допытываться от Стаса правды, но потом поняла, что лучше бы я этого не делала.