Клэр поднялась к себе в комнату. Сердце переполняли сочувствие и жалость. Все интриги и злобные выпады Урсулы были тут же забыты. Девушка долго сидела не раздеваясь, надеясь, что Саймон скоро вернется и она сможет спросить его о мистере Корвелле. Но вот часы пробили полночь, и Клэр решила ложиться спать.

Что же Саймон собирался сказать ей перед тем, как вошла Тильда? Это не давало ей покоя. Она вспомнила, что он назвал ее «дорогая», а не «голубушка», как обычно. Интересно, почему? Девушка долго размышляла над этим и вдруг… резко очнулась от полудремы и широко раскрыла глаза. Нет, она скорее всего ошибается… впрочем, может быть, и нет. Клэр вдруг поняла ясно и четко, что хотел сказать Саймон.

На следующее утро, едва войдя в комнату, где они завтракали, Клэр хотела было задать вопрос, но… Серое, осунувшееся лицо Саймона, резкие морщины вокруг рта говорили сами за себя. Девушка молча застыла на месте, ожидая, пока он сам все скажет.

— Сегодня, в два часа ночи, — сообщил жених, понимая, что она уже догадалась. — Урсула в ужасном состоянии. Мне не хотелось оставлять ее одну. Ей сейчас нужен кто-нибудь рядом. Лучше, чтобы это была женщина. Ты не сходишь к ней после завтрака?

— Ну… да, конечно, Саймон… я…

— Да, я знаю, вы с ней не ладите. Но сейчас не время вспоминать старые обиды, Клэр.

— Я просто хотела сказать…

— Это не важно. Сейчас главное — дружеская поддержка, и лучше всего от женщины. Так ты пойдешь или нет?

— Конечно, пойду. — Губы у Клэр задрожали. Она хотела только спросить, уверен ли он, что Урсула захочет ее видеть в такой момент, но промолчала, зная, что Саймон устал и раздражен после бессонной ночи.

В комнату влетела Линди. Села за стол и принялась оживленно болтать, как всегда. Вскоре Саймон велел ей замолчать. Ребенок в недоумении уставился на него, глаза подозрительно повлажнели. Клэр быстро взяла у девочки чашку с грейпфрутовым коктейлем, подала яйца и тосты. Потом заняла разговором про ее любимый сад.

— А теперь возьми Десмонда и веди его на утреннюю прогулку. Он ждет не дождется, когда его выведут. Сегодня можешь погулять подольше, если хочешь.

— А ты разве не пойдешь?

— Не сейчас. Беги играй, малышка.

Еще раз оглянувшись на дядю, Линди повиновалась. Когда малышка ушла, Клэр снова все внимание обратила на Саймона. О чем он сейчас думает? — гадала она, не в силах преодолеть тяжкие предчувствия. Саймон сейчас сострадает Урсуле, а возможно, и испытывает угрызения совести. Может быть, он думает о том, как дурно поступил с ней, и жалеет, что обидел, сделав предложение другой?

— Распродажа акций бывает по четвергам и пятницам, как тебе известно. Но Урсула решила продать сразу всю собственность и просила меня заняться этим. Так что ближайшую пару недель я буду очень занят, — прервал он затянувшееся молчание. Затем попросил Клэр найти его расписание, чтобы отменить несколько встреч в ближайшие дни.

Но ежедневника не оказалось в его бумагах, и девушке пришлось искать его в ящиках стола. Стоило присесть, Рекс тут же положил свою мордочку ей на колени — такая у него была привычка. Она нетерпеливо отодвинула песика, затем, заметив, как он, поджав хвост, поплелся к двери, ласково сказала ему несколько слов. Хвост у него моментально взвился вверх и заработал как метелка. Но, почувствовав, что мешается, псина тихонечко села рядом и начала жевать бумагу в корзинке для мусора. Клэр не обратила на это внимания; главное, что Рекс занят и можно спокойно заняться поиском. Выдвинув один ящик, она поняла, что там сложены бумаги его покойного отца. Девушка задвинула ящик обратно и продолжила просматривать содержимое следующего. Там она сразу обнаружила нужную книгу. Вообще надо как-нибудь здесь разобраться, подумала Клэр и решила спросить Саймона об этом.

— Рекс!

Он оставил в покое ящик стола и потрусил прочь.

— О! — Часть бумаг была разбросана по полу и изорвана в мелкие клочки. — Господи, как же я забыла задвинуть ящик! Впервые Саймон попросил помочь ему — и вот результат!

Дрожащими пальцами она стала собирать с пола клочки бумаг, пытаясь разобраться, что это такое. Письмо из Тайного совета, извещающее отца Саймона о том, что его имя будет возглавлять список кандидатов на выдвижение в Королевские судьи Верховного суда в ноябре. Письмо, сообщающее о том, что он вскоре будет назначен главным шерифом графства. Все это было аккуратно собрано вместе, сколото скрепкой — естественно, сын хочет сохранить такие документы отца. С нарастающим чувством ужаса Клэр сложила клочки и обрывки бумаги на краю стола. Она не знала, как сказать Саймону о случившемся, как вдруг заметила на обрывке бумаги:

«По приглашению Ее Королевского Величества… в Букингемский дворец… марта десятого числа года одна тысяча девятьсот…»

Дальше было оторвано. Высочайшее приглашение! Даже если Саймон великодушно простит за те пять писем, из-за этого он придет в ярость. Готовая разрыдаться, Клэр старалась приладить один обрывок письма к другому. «По Высочайшему повелению…».

— Ну что, нашла? — Саймон уже успел побриться и, казалось, был удивлен, застав ее здесь. — Да оставь все, иди лучше к Урсуле.

— Саймон… — Клэр поднялась и, закрыв лицо руками, принялась рыдать. — Саймон… О, это ужасно!..

Он оторопело смотрел на нее.

— Что стряслось?

— Я сделала ужасное. Все твои личные бумаги… бумаги твоего отца… я н-нечаянно оставила ящик открытым… и… и Рекс… — Не в силах продолжать, она разрыдалась.

Саймон, мельком взглянув на королевское приглашение, лежащее с краю, составленное из кусочков, изорванных и изжеванных собакой, вытащил из кармана платок и стал промокать ей лицо.

— Что, Рекс опять что-нибудь сжевал? — спросил он ласково.

— Я никогда себе этого не прощу, никогда… — Девушка замолчала и недоверчиво заморгала. — И больше ты ничего не хочешь мне сказать? Это же приглашение из Букингемского дворца!

— А что я должен сказать?

— Но ведь приглашение от самой королевы! Это же… это же бесценная вещь! — Она вновь начала плакать. — О, наверное, ты хотел сохранить его навсегда… еще бы не хотеть!

— Естественно, я хотел его сохранить, ты права. Но с другой стороны, я не хочу, чтобы из-за него ты так расстраивалась. Это же случайно получилось…

— Нет, Саймон, это получилось по моей безалаберности. Потому что я оставила ящик открытым.

— Это досадная случайность, — настойчиво возразил он. — И никакими слезами дело не поправишь, так что вытри глаза и выкинь глупости из головы.

— Я никогда не смогу выкинуть это из головы, — трагически всхлипывала девушка.

Его лицо осветилось улыбкой.

— Что за глупости! — Саймон снова промокнул ей глаза своим платком. — А что так расстроило тебя, Клэр?

— Все эти бумаги… они испорчены! А главное — королевское приглашение.