– Дэлия!

Слава вскочила на ноги и пулей метнулась спасать девчонок.

Сердце ее колотилось как бешеное. Она неслась к дому со скоростью урагана, и только ветер свистел в ушах. А в мозгу колотилась предательская мысль: все пропало, гномы не пощадят их, им бесполезно говорить что-то о детях, об их шалостях и стремлении к самостоятельности. Простят ли они девочек? Отпустят ли? Ведь они нарушили главные правила: пришли под землю и применили магию.  И она, няня, поклявшаяся защищать и оберегать, допустила это. Ей нет прощения.

– Пропустите! – выкрикнула она, расталкивая толпу перед входом.

Карина и Карла в своем естественном виде сидели на соломе и пытались успокоить плачущую Дэлию. Малышка сняла с сестер морок волшебным голосом.  То и дело она переходила на ультразвук, и гномы поспешно хватались за все, что попадется им под руку, лишь бы удержаться и не упасть. Но даже это не заставило их покинуть дом.

– Вы обманули нас! – выкрикнул Лимибон, сосед, что первым прибежал на крик. Ткнув пальцем в сторону детей, он угрожающе рыкнул:  – Смерть предателям!

– Для начала вам придется убить меня!

Слава загородила детей собой. Глаза ее полыхали уверенностью: ради девочек она будет стоять до конца. Даже если придется драться со всеми гномами одновременно. Рука привычно легла на пистолет. Заметив это, Лимиборн сбавил обороты.

– Отойдите, прошу вас, – он попытался отстранить Славу. – Вы здесь ни при чем. Если уж вы так просите, мы только выпорем их и отправим обратно к эльфам.

Он рассуждал так просто, будто речь шла о настоящих лошадях, хотя даже их Слава не позволила бы стегать.

– Вы их и пальцем не тронете! – пригрозила она. – Иначе я запрещу вам производить пистолеты и продавать их эльфам.

Она похлопала по карману, в котором лежал подписанный всеми старейшинами документ, что удостоверял ее права на изобретение. Ее и великого магистра Макарова.

Эта угроза подействовала. Гномы чтили собственные законы, особенно чужой вклад в развитие их производства. Если бы Слава решилась исполнить угрозу, им бы осталось лишь согласиться с ее решением. Конечно, после они могли создать нечто подобное. Но это заняло бы время и силы, а фрукты, коренья, растения и древесина эльфов требовались им сейчас. Немедленно.

– Так что? – спросила Слава у насупившихся гномов. – Предлагаю отпустить девочек к эльфам, а наказание, – она на секунду обернулась, обдав девочек строгим, но любящим взглядом, – наказание за непослушание они получат от меня.

– Но это неправильно! – взревел Мавриди, от злости дернув себя за бороду и вырвав приличный пук волос. – Дети… – даже само слово он произносил чуть ли не с отвращением, – они не должны были приходить сюда.

– Я допустила это, – Слава взяла вину на себя. – Тогда меня и наказывайте.

К такому повороту гномы оказались не готовы. Они могли понять, когда товарищ заступается за другого… но за детей? За этих вечно плачущих, капризных и непослушных созданий? Этого гномы понять не могли и не желали. Им, кто растил детей в инкубаторах до взрослого состояния, неведомы были родительские чувства.

– Но вы не использовали магию, – напомнил кто-то Славе.

– Может быть, потому, что у меня ее нет. Почему вообще вы все оказались в доме, который предоставили мне? Что заставило малышку плакать?

– Мы… э-э-э… – гномы замялись и, расступившись, указали на Тиврила. – Это он пришел первым.

– Я всего лишь принёс им еды, – покраснел тот. – И… Ну… Маленькая лошадка была такой милой, что я решил почесать ей пузико, отику ведь это любят. Я ничего не нарушал, правда. А дверь была отперта.

Слава снова грозно глянула на девочек.

– На улице никого не  было… – покаялась Карла.

– Мы лишь одним глазком посмотрели, но не выходили, правда. Но… Кажется, забыли запереть дверь.

Слава сделала глубокий вдох, приводя мысли в порядок. Девочки нарушили ее запрет, но и их можно понять: сидеть взаперти здоровым подвижным детям невыносимо. А Дэлия…  малышка боится щекотки, как и многие дети. Она засмеялась, тем самым выдав себя и сестер.

Шум на крыльце отвлек от основной проблемы.

Стеная и ругаясь почем зря, в дом вломились десять разъяренных гномих. Потрясая увесистыми кулаками, они набросились на старосту:

– Мы тебе говорили, что температура в инкубаторе слишком высокая!

– Говорили, что это опасно для яиц!

– А ты, что сделал ты?!

– Да он даже бровью не повел!

Слава переводила взгляд с одного рассерженного женского лица на другое и медленно холодела.

– Только не говорите, что из-за производства оружия с яйцами что-то случилось. Я не переживу, если они погибли.

– Хуже! – воскликнула одна из женщин. – Они вылупились раньше времени.

– И теперь у нас в инкубаторе сотня маленьких вопящих созданий!

Слава облегченно вздохнула и даже улыбнулась. Мавриди крякнул и пригладил бороду. О девочках на время забыли, и Карина с Карлой отвели Дэлию подальше, вручив ей ярко-оранжевый фрукт с сочной мякотью.

– Это хорошо, – произнесла Слава, прикладывая ладонь к сердцу.

– Да чего хорошего?! – гнома схватилась за голову. – Этим яйцам еще добрый десяток лет нужно зреть. А как нам затолкать этих маленьких существ обратно в скорлупу?

– Вам не придется этого делать, – с мягкой улыбкой произнесла Слава, радуясь в душе, что это событие затмило собой проделки ее девочек. –  Детей нельзя запихать обратно, их придется растить, независимо от того, нравится вам это или нет.

Гномихи издали такой вопль, что даже Дэлия удивленно сникла – у нее не всегда получалось так громко и протяжно.

– Ну… вы же женщины, – резонно проговорил Мавриди. – Справитесь.

– Ну, уж нет! – решительно заявила старшая, складывая крепкие руки на могучей груди. – Мы много тысяч лет не растили младенцев и понятия не имеем, как это делается. И уж если вы участвовали в оплодотворении яиц, то и от воспитания не отвертитесь.

– Я вам помогу и научу, что и как делать, – пообещала Слава. С любовью и теплом посмотрела на девочек и добавила: – Но мне потребуются помощницы. Те, кто знают, как заботиться о младенцах и как успокоить их.

Только что вылупившиеся гномы были совсем крошками, но уже с бородами. Редкая кудрявая поросль пробивалась на детских округлых подбородках, забавно топорщась или завиваясь в спиральки. В остальном это были обычные младенцы: розовые, крепенькие и невероятно милые. Слава взяла одного на руки, и он ненадолго замолчал, присматриваясь к ней мутным, как у новорожденного котенка, взглядом.

– Какой же ты хорошенький, – произнесла Слава, отряхивая с малыша остатки скорлупы.