Слухи о том, что на глазах у толпы в центре города отметелили самого Крамаря, уже через час расползутся по городу.

Это тоже было частью его плана. Однако Игорь Борисович уже опомнился от шока, узнал Антона, и теперь его рука тянулась под пиджак – за пистолетом. Но и тут Сахновский опередил: сначала – еще один удар дверью, затем оружие молниеносно сменило владельца.

Все это время водитель, он же охранник, безуспешно пытался выбраться из ловушки. Помочь боссу иначе, чем обойдя Антона с тылу, он не мог. Сообразив это, он тоже полез было за оружием, но ствол пистолета, которым успел завладеть Сахновский, уже уперся в висок Крамаря.

– Руки на руль, сука! – рявкнул он.

– Делай! – заполошно заорал Крамарь. – Это ж отморозок! ДЕЛАЙ, ТЕБЕ СКАЗАНО!

Водитель послушно бросил лапы на руль. Антон с силой ввинтил ствол в череп пленника.

– Ну что, поговорим, мурло бандитское? – рявкнул он.

– А ты давай, стреляй! – вдруг выкрикнул Крамарь. – Что, зассал? Очко сыграло, доктор? СТРЕЛЯЙ!

Чтобы убедить себя, что сможет, Антон повел стволом в сторону водителя, подержал секунду, потешился страхом в его глазах, а затем прицелился в спинку сиденья и нажал спуск.

Ничего.

Не было даже щелчка.

– Дебил! Он на предохранителе! – Несмотря на патовую ситуацию, Крамарь, надо отдать ему должное, все просчитал очень быстро.

Все – да не все.

Волна гнева на себя и свой промах захлестнула Антона, глаза застлала багровая пелена.

Перехватив пистолет за ствол, он коротко замахнулся и врезал рукоятью по черепу Крамаря. Раз, другой и третий. Пистолет можно использовать и так. По крайней мере, не промахнешься.

Кровь ручьем хлынула по физиономии Крамаря, заливая глаза.

В следующее мгновение подоспевшие менты оттащили Антона от джипа, заломили ему руки за спину, обезоружили, пару раз дали по почкам и поволокли в «канарейку».

А Игорь Борисович Крамарь тяжело сполз на асфальт и остался сидеть на виду у толпы зевак, которая даже за столь короткое время увеличилась втрое. Он тупо размазывал кровь по лицу и молча следил, как его водитель-охранник, наконец-то выбравшийся из машины, пытается отогнать любопытных.

Если в Жашкове кое-кто и побаивался тех, кто разъезжал по городу в этом джипе, теперь таких стало куда меньше.

Юлия Гаранина сознательно не стала допытываться у Антона, каким образом он намерен разобраться с их общим врагом.

Просто положилась на то, что доктор Сахновский, известный хирург, должен быть по меньшей мере человеком взвешенным и рассудительным. С какой целью он выслеживал Крамаря и анализировал его повадки и привычки, она даже спрашивать не стала. Решила: Антон вынашивает какой-то элегантный план, который поставит на место зарвавшегося бандита.

И вот – на тебе. Спланированное столкновение в центре города, искалеченные машины, жестокое избиение, угроза огнестрельным оружием. Что на выходе, кроме лишних проблем, на сей раз действительно очень серьезных?

Еще больше удивил Юлию звонок начальника милиции. Подполковник Костюк не попросил, а приказал ей немедленно явиться в горотдел. Вообще-то, она и сама туда собиралась: хочешь не хочешь, а Сахновского надо вытаскивать. В конце концов, ведь это она втянула его в историю, а затем уже он сам наломал дров. Пора вмешаться и попробовать уладить это дело.

Настроившись на серьезный разговор и подготовив в защиту Антона целую речь, Юлия даже не удивилась, обнаружив в кабинете начальника горотдела Крамаря. Следы недавней потасовки почти не были заметны – тот уже успел привести себя в порядок. Однако его крысиная физиономия буквально полыхала от бешенства, и Юлия, и без того не ожидавшая от вызова Костюка ничего хорошего, тут же начала готовиться к самому худшему.

– Ты что это творишь, Юлия Васильевна?! – рявкнул Костюк, как только она переступила порог кабинета.

– Пусть сначала сядет, – мрачно буркнул Крамарь.

– Захочу – сяду! – отрезала она. – Ты, что ли, мне прикажешь?

– Тогда я прикажу! – вмешался Костюк. – Садись к столу, разговор серьезный!

Отодвинув стул, Юлия уселась прямо напротив Крамаря – и неожиданно чуть не рассмеялась: ну вот же, они с этим бандитом наконец-то сидят за столом переговоров! Разве не этого она добивалась, когда просила Антона Сахновского увидеться с Крамарем и договориться о встрече? Правда, тогда она предполагала, что это случится в совсем другом месте и при других обстоятельствах, но результат-то – налицо!

Так вот как сработал план Антона… Он и в самом деле выполнил обещание, свел двух непримиримых врагов, причем в таком кабинете, где им придется говорить при свидетелях и, соответственно, держаться в рамках. Ничего не скажешь, сработано с умом.

Вот только что теперь будет с самим Антоном?

Костюк словно прочитал ее мысли.

– Твоего дружка, Васильевна, я имею все основания посадить – и посажу. Пояснить, за что?

– А присутствующий здесь Игорь Борисович не хочет пояснить причины такого поведения моего, как вы изволили выразиться, дружка?

Теперь Костюк уставился на Крамаря. Тот вместо ответа бросил на стол папку, раскрыл, вытащил исписанный от руки лист.

– Вот это, Юлия Васильевна, мое заявление. Собственноручно написанное. Прочитаешь сама или тебе суть изложить?

– Давай по существу, – кивнула Юлия.

– Значит так: позавчера некий гражданин Сахновский предложил мне встретиться, цель встречи не указал, но пояснил, что мой номер телефона дала ему ты. Я открыт для посетителей, тем более людей известных. Думаешь, мне не доложили, что о нем в Интернете пишут? Светка у меня в приемной недаром сидит.

– Это точно: в приемной она у тебя сидит не даром, – усмехнулась Гаранина.

– Гражданин Сахновский явился на следующий день и начал меня шантажировать, ссылаясь на тебя. Ему якобы известно, что это именно я убил этого твоего долбо… хм… ну, короче, братана твоего балахманного. Я, Юлия, не терплю, когда на меня давят, я и сам кого хочешь нагну. Ну, мои пацаны и объяснили твоему лепиле, кто тут главврач…

– Слышь, Крамарь, давай без жаргона, – встрял Костюк.

– А, ну да, тут же все культурные… И вот, заимев ко мне после серьезного и веского предупреждения личную неприязнь, гражданин Сахновский сегодня напал на меня, причинил вред личному имуществу, нанес физический и моральный ущерб лично мне, а главное – угрожал огнестрельным оружием! Это ж, блин, террор!

– Чье ж это было оружие? – ядовито поинтересовалась Юлия.

– Правильно, – кивнул Крамарь. – Мое. Пистолет ПМ, на который я имею законное разрешение.

– Несмотря на судимость, – уточнила женщина.