Думала, он попросит или даже потребует под магическую клятву, чтобы я молчала о том, что услышала о нем, что он и Неназываемый, как он сказал "одного поля ягода", но не стал. Тогда я уже поинтересовалась этим моментом, все же мне не хотелось вольно или невольно причинять вред тому, кто не сделал мне ничего плохого и вообще спас и всячески оберегал.

— А смысл? — ответил Киэррэл. — Конечно, мне хотелось бы подольше остаться инкогнито, но рано или поздно правда все равно всплывет наружу, причем скорее рано, чем поздно. Тот же Неназываемый через своих последователей обо мне может растрепать, чтобы создать кучу проблем, раз уж сам дотянуться не в состоянии. Да и тебе придется как-то объяснить свое исцеление.

— Скажу, что это работа архимага, что он в последний момент нашел решение…

— Можно и так, — кивнул человек. — И я буду благодарен, если ты так скажешь, но ничего требовать не стану.

— Я так и сделаю.

— Спасибо. И извини если что не так…

Распрощавшись со всеми я покинула замок Гарем и присоединилась к отцу. Солдаты уже сворачивали лагерь. Некоторые отряды и вовсе еже выступили. Несмотря на то, что почти никто из них не пострадал, выглядели бойцы хмурыми и недовольными. Над всеми довлела тяжесть поражения, первого за много сотен лет.

Оставалось только догадываться, что творилось в ставке, когда отец озвучил князьям сумму контрибуции.

— Отец…

— Тамгария? Что ты здесь делаешь?! Пришла проводить меня?

— Нет, я иду с тобой домой. Меня исцелили от заклинания Неназываемого…

— Проклятье!

— Я думала, что тебя отец это наоборот обрадует…

— А? А! Да! Конечно! Прости меня дочка… Это я по другому поводу… Ну почему он не мог сделать это еще вчера?! Или хотя бы несколько часов назад!!!

Я на это ничего говорить не стала. А то ведь, что мешало ему подождать эти несколько часов?

— Ладно, чего уж теперь… тут очка вот еще какая напасть приключилась…

— Что?

— Твоя помолвка с Сардаром сыном Гограна расторгнута.

— Почему? — поинтересовалась я.

Я особо расторжению этого союза не расстроилась. Любви меж нами не было. Мы и виделись-то всего пару раз. Этот союз как и водится в правящей верхушке больше политический. Хотя против Сардара сына князя Оловянной горы тоже ничего не имела.

— Э-э… из-за твоего пребывания в плену у человека.

— И что?

— Ну…

— Они думают, что я порченная?! — взбесилась я. — Так пусть маги проверят!

— Не в этом дело… Мы знаем что это не так, они это знают, в крайнем случае убедятся, что это не так, но остальным-то ничего не докажешь. Слухи все равно пойдут, а это урон репутации. Не будет же твой будущий муж каждому встречному и поперечному давать удостовериться, что ты не порченная… Это наверное скажется на репутации еще сильнее.

— Ну и демоны с ними!

— Так-то оно так, да только…

— Никто меня в жены брать не захочет, — поняла я. — Ну и пусть. Пойду в жены к какому-нибудь мастеру.

— Боюсь, что даже мастера побрезгуют, — вздохнул отец.

— Значит в жены к подмастерью! — топнула я ногой в ярости.

Ишь какие брезгливые все стали!

— Этого уже я не допущу! Это урон уже моей репутации!

— Значит, останусь девой!

— Нет, девой ты тоже не останешься…

— Это ты сейчас о чем отец?

— Есть один вариант…

— Отец? Говори и не отводи при этом глаза!

— В общем… я наскоро успел переговорить о твоем замужестве с…

— Ну, говори же!

— С Баргом сыном Ромгнара, князем Изумрудной горы. И предварительное согласие уже получено…

— Что?! Ты хочешь отдать меня за этот поросший мхом валун?! — окончательно взъярилась я. — Он же в двадцать раз старше меня!!! Ему почти четыреста лет! И ты хочешь отдать меня за него?! За этого вонючего борова у которого в венах течет уже не кровь, а пиво!

— Тамгария!

— Что — Тамгария?!

— Не забывайся! Я твой отец и ответственен за твое будущее!

— Такого будущего мне не надо! Лучше уж остаться старой девой!

— Тамгария!

— А что же он не опасается за урон своей репутации?!

— Нет. Никто не посмеет усомниться в твоей чистоте, если ты выйдешь за князя Изумрудной горы.

— Дескать потому, что уж кто-кто, а он точно бы не стал брать в жены порченную человеком девку?!

— Тамгария…

— Ясно… Только ты забыл назвать еще одну причину столь поспешных переговоров… — вздохнула я.

— Какую…

— То, что ты продал меня ему, как какую-то вещь! А еще говорил, что я твоя любимая дочь!

— Тамгария! Как ты можешь…

— Во сколько ты меня оценил папочка?!

— Тамгария!

— Один миллион? Два?!

Отец под моим напором как-то разом сдулся. Значит действительно продал и несмотря на его вид как у побитой собаки, жалости к нему я не испытывала. Его конечно можно понять, из-за этой войны он понес большие финансовые потери, но и я не вещь, пусть даже столь дорогая, чтобы продавать меня точно… постельную рабыню!!!

— Так сколько?

— Три…

— Лучше я буду восьмой у этого человека, чем разменной монетой!

— Что ты такое говоришь, Тамгария?!! — вскинулся отец.

— Что слышал! Я не пойду с тобой домой, я вообще домой не пойду!

Я выскочила из отцовского шатра и побежала назад в замок.

— Охрана! Схватить ее!

Несколько воинов из личной охраны отца бросились за мной вдогонку, еще пара устремилась наперерез, но задние не успевали, слишком неповоротливы и медлительны в своих доспехах, а что касается тех, что бегут наперерез, то… Я скастовала свое любимое заклинание выложившись почти полностью и земля перед ними превратилась в зыбучий песок в который они и угодили погрузившись по грудь.

— Одумайся Тамгария!!! — звучал мне в след отцовский глас.

— И не подумаю!!!

* * *

Кирилл.

— Ты готов? — поинтересовалась у меня Зеленоглазка.

— К чему?

— Как к чему? К первой брачной ночи! — засмеялась Олграна, проявившаяся на месте растаявшей как мираж гоблинки.

— С кем?!

— Как это с кем? — удивилась Мягкая Лапа, занявшая место орчанки. — С Иггогоной!