И. В. Сталин

В результате проведенного расследования был сделан вывод, что «Кулик Г. И., допустив в ноябре 1941 г. самовольную сдачу противнику городов Керчи и Ростова, нарушил военную присягу, забыл свой воинский долг и нанес серьезный ущерб делу обороны страны. Дальнейшие боевые события на Южном и Крымском фронтах, когда в результате умелых и решительных действий наших войск Ростов и Керчь вскоре же были отбиты у противника, со всей очевидностью доказали, что имелась полная возможность отстоять эти города и не сдавать их врагу. Преступление Кулика заключается в том, что он никак не использовал имеющихся возможностей по защите Керчи, Ростова, не организовал их оборону и вел себя как трус, перепуганный немцами, как пораженец, потерявший перспективу и не верящий в нашу победу над немецкими захватчиками».

Б. М. Шапошников. С августа 1941 г. – начальник Генерального штаба РККА

Решение Сталина по личности Г. И. Кулика было однозначным – отдать Кулика под суд, который состоялся 16 февраля 1942 года и приговорил: «В соответствии с приговором Специального Присутствия Верховного суда СССР лишить Кулика Г. И. воинского звания «Маршал Советского Союза», звания Героя Советского Союза, трех орденов Ленина, трех орденов Красного Знамени и юбилейной медали «XX лет РККА». Кроме того, он был выведен из состава членов ЦК ВКП (б) и снят с поста заместителя наркома обороны СССР. Кроме того, в постановлении указывалось, «что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, невзирая на лица и заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями и, будучи запуганными немцами, сеют панику и подрывают веру в нашу победу над немецкими захватчиками».

Сразу же после завершения боев под Керчью командование 110-й немецкой армии приступило к перегруппировке сил для наступления на Севастополь. При этом, проанализировав предыдущий опыт проведения наступления на этот укрепленный район, Манштейн пришел к выводу, что центральный участок фронта для решительного наступления не годился. Бой в лесистой местности, по его мнению, потребовал бы слишком много жертв, потому что там было невозможно эффективное применение артиллерии и авиации, которые были главным козырем в руках немецкого командования. Поэтому было решено вести наступление с севера и северо-востока, а также в южной части восточного участка. При этом главный удар должен был быть нанесен с севера. Изложенные выше соображения и легли в основу операции, которая была зашифрована под условным названием «Лов осетра».

Наступление на севере должен был вести 5-й армейский корпус в составе 22, 24, 50 и 132-й пехотных дивизий и усиленного 213-го пехотного полка. Корпусу было приказано сосредоточить свои главные силы на направлении главного удара, на высотах севернее восточной оконечности бухты Северной. Соседние участки укрепленного района было приказано вначале подавить огнем, а уж затем атаковать с тыла. Левый фланг корпуса должен был овладеть высотами у села Гайтаны и юго-восточнее его, чтобы обеспечить в дальнейшем возможность наступления румынского горного корпуса южнее этого участка.

Ведение наступления на южном участке было возложено на 30-й армейский корпус в составе 72, 170 и 28-й легкой пехотных дивизий. Он должен был прежде всего создать для себя плацдарм для наступления в направлении на Сапун-гору. Для этого необходимо было овладеть первой линией обороны советских войск на рубеже «Северный нос» – «Гора с часовней» – «Холм с развалинами» – Камары – скальные высоты южнее Камары, с тем чтобы лишить их возможности ведения фланкирующего огня с юга, со скалистых высот восточнее Балаклавы. Для выполнения этой задачи 72-й пехотной дивизии было приказано наступать по обе стороны шоссе на Севастополь, а 28-й легкой пехотной дивизии – захватить самую северную гряду скалистых гор восточнее Балаклавской бухты. 170-й пехотный полк оставался в резерве.

Третье наступление немецко-фашистских войск на Севастополь

Румынский горный корпус, действовавший между двумя ударными группировками, на первом этапе операции должен был сковывать советские войска перед своим фронтом. При этом 18-я румынская дивизия должна была прикрывать наступление левого фланга 5-го армейского корпуса, защищая его от фланкирующего огня противника с юга. На юге 1-я румынская горная дивизия должна была поддержать наступление северного фланга 30-го армейского корпуса, ведя бои с целью захвата высоты «Сахарная Головка».

Для огневого поражения советских войск в районе Севастополя противник сосредоточил значительные силы артиллерии. В частности, среди его батарей артиллерии большой мощности имелись пушечные батареи с системами калибра до 190 мм, а также несколько батарей гаубиц и мортир калибра 305, 350 и 420 мм. Кроме того, было два специальных орудия калибра 600 мм и знаменитая пушка «Дора» калибра 800 мм, которая специально была спроектирована для разрушения наиболее мощных сооружений линии Мажино, однако использовать ее там для этого не пришлось. Это было чудо артиллерийской техники. Ее ствол имел длину около 30 м, а лафет достигал высоты трехэтажного дома. Потребовалось около 60 железнодорожных составов, чтобы по специально проложенным путям доставить это пушку на огневую позицию.

Кочевая батарея в районе Севастополя

30-й артиллерийский корпус располагал 25 батареями тяжелой артиллерии и артиллерии большой мощности, 25 батареями легкой артиллерии, 6 минометными батареями, одним дивизионом самоходных артиллерийских установок и одним дивизионом АИР.

Немецкая пехота во время боев в Севастополе

Кроме того, корпусу был придан 300-й отдельный танковый батальон, имевший на вооружении танки – носители взрывных зарядов, управляемых на расстоянии.

Румынский горный корпус для выполнения задачи по сковыванию противника имел 12 тяжелых и 22 легких батареи. В целом под Севастополем наступающий имел (не считая зенитной артиллерии) 208 батарей на фронте в 35 км, то есть примерно 6 батарей на километр фронта, но на участках главных ударов эта цифра, конечно, была в несколько раз выше.