* * *

Обморочное забытье сменялось редкими прояснениями сознания. Обугленные напалмовым огнем сослуживцы взвода «Дельта» бесконечно пилили меня раскаленной пилой, о чем-то молили полные ужаса мертвые глаза капитана Фрая. Снова на бой вызывал покойник Шило, разрывал ремни и вставал с каталки зарезанный Мясник, тянул к горлу мощную лапу шериф Рол. Убитые враги не давали покоя измученному высокой температурой разуму. Приходя в себя, долго пытался сосредоточиться на стрелках часов, но все расплывалось перед глазами. Последнюю флягу воды берег, как мог, хорошо, что в сухпай входили банки витаминизированного яблочного сока, разъедавшего потрескавшиеся, пересохшие от жара губы. Аккумулятор в рации сел, фонарь тоже светил заметно слабее. Бок сильно опух, рана сочится густой тягучей сукровицей. Двигаюсь с великим трудом, если эти слабые попытки вообще можно назвать движением. Кое-как обыскав подземный зал, нашел старую металлическую флягу в матерчатом чехле, наполовину заполненную подсоленной водой, несколько свечей, зажигалку. Обессилел совершенно, мысли о еде вызывают тошноту. Похоже, конец приключениям. Сколько прошло времени — сутки, двое? Какая, впрочем, разница? Надежды на жизнь тают с каждой новой порцией мучений и бреда.

В какой-то момент, прогоняя кошмары, в сумрак больного сознания стали приходить друзья. Светил в глаза, поил восхитительной холодной водой молчун Тень, верный Ральф аккуратно колол в плечо лекарства, осторожно переворачивал безвольное тело и давал кому-то возможность выполнить перевязку. Кому? Образ менялся, перетекая то в полное тревоги лицо красавицы Елены, то принося серьезный, строгий, заботливый и любящий взгляд Маргарет. Нет, это моя маленькая певица Катя ласковыми нежными пальчиками смазывает рану чем-то прохладным, уносящим боль, и вытирает влажным платком покрытый липким холодным потом лоб.

Наступил миг, когда призраки растаяли. Чуть колеблясь от сквозняка, горит свеча на оружейном ящике. Накрытый колючим одеялом, лежу на правом боку, почти не чувствуя раны. Из одежды только армейский жетон на шее. Кто-то рядом. Протягиваю бессильную руку. Оружия на месте нет. Шорох, метнувшаяся тень, передо мной в неярком свете знакомое лицо. Я рад его видеть всегда, хоть в бреду, хоть перед смертью.

— Катя…

— Нет, я Ольга, Оля. Ты спас нас с сестрой, помнишь?

Спас? А, две девочки, защищая которых расстрелял тварей в военной форме. Интересно, снова брежу или это уже реальность? Реальность, в которой мы говорим по-русски.

— Помню, Оля. Ты похожа на мою родственницу.

— Катю? Ты поэтому нас защитил и убил тех солдат?

— Не только. У меня были и другие причины. Главная из них — Реджистанс.

— Я догадалась! Ты не представляешь, как они тебя ищут! Военные, полиция, имперская безопасность… Они решили, что ты сумел уйти к морю (ага, сыграла лисья уловка), там сейчас обыски в поселках, проверки, прочесывания. Твои портреты на каждой стене, а за сведения о тебе обещают невероятные суммы! Что ты такого совершил?

— Подергал Империю за хвост, Оля. Сильно подергал. Где мое оружие?

Это ключевой момент. Если оружия нет…

Маленькая ручка подает браунинг. С трудом перекатываюсь на спину (бок отдает болью), проверяю. Обойма полная, патрон в патроннике, предохранитель снят. Все как я оставлял.

— Ты справишься с винтовкой? Она тоже здесь.

— Спасибо, девочка. Нет, на винтовку у меня не хватит сил. Ты сама умеешь стрелять?

— Нет. Командир обещал научить нас, но пока мы с Машей только разведчики. И зря ты считаешь меня маленькой — мы настоящие бойцы Реджистанса.

Реджистанс… Вот и сбылась мечта, я у друзей и соратников.

У нас был долгий разговор с этой славной девчушкой, прерываемый моими приступами слабости. Да, они с сестрой тогда возвращались с точки наблюдения — вызванный уничтожением базы переполох в военном санатории возбудил любопытство сестер. Отца, кстати, у них нет — после очередных работ в трудовой армии домой вернулись лишь извещение о несчастном случае и небольшая сумма компенсации на кэш матери. Они с Марией работают в больнице, Маша — старшая медсестра, учится на врача. Ольга заканчивает медицинский колледж. Человек, которого я принял за Тень и Ральфа, — их дядя, помощник терапевта. По большому счету, девочки спасли мне жизнь — когда на пятый день кольцо активных поисков сместилось к морю, они, посетив схрон, обнаружили меня в бессознательном состоянии без капли воды в пещере.

— Как ты нашел базу?

— Случайно, Оля. Можно сказать, чудом. Вы не убирали обломанные веточки и листики у входа, а я возле него свалился.

— Послушай, как тебя зовут?

— У меня много имен. Но друзья звали меня Сержант. И это не звание Колониальных Сил, Оля.

— Я разбираюсь в военных званиях. Сержант. У тебя погоны рядового. Ты выполнял задание?

— Оля, об этом лучше не говорить. Форму врагов пришлось надеть, потому что так было надо.

— Я понимаю.

Горячий, разогретый на спиртовке куриный бульон, вызвавший резкие спазмы в отвыкшем от еды желудке. Отвратительное, унижающее ощущение, когда тебя, кое-как прикрытого, бессильного мужика, самоотверженно и нежно тащит к подземному туалету юная красивая девушка. Ненавижу такое!

— Ты зря стесняешься, Сержант. Мы с Машей ухаживаем за самыми тяжелыми больными и умирающими — это обязательное условие обучения. Мы и тебя мыли, когда ты лежал без сознания.

— Оленька, я понимаю, спасибо тебе огромное. Но пока могу шевельнуться — эти вещи буду делать сам.

— Ты гордый. У нас в больнице многие мужчины плачут, опускаются…

— Значит, они не мужчины.

— Сержант, а что…

— Тихо!

От входа слышен легкий стук камней, мелькает отсвет фонаря.

— Гаси свечу!

— Это, наверное…

— Тихо!

Свет фонаря приближается, напрягаю слух. Похоже, один человек. Вот он у зала, поднимаю руку с тяжелым браунингом…

— Оля, как наш больной?

— Он пришел в себя, дядя. Сейчас зажгу свечу. Сержант, это мой дядя.

— Сержант?

Огонек свечи и направленный в потолок луч фонаря освещают невысокого мужчину под сорок. Вот глянешь — и сразу скажешь: врач. Есть что-то доброе, терпеливое, выдающее профессию в облике.

— Так называют меня друзья.

— Ник. То есть Николай, к черту их сокращения.

— Очень приятно. Извините, настоящее имя назвать не могу. Спасибо вам за помощь, Николай.

Гость замечает все еще зажатый в руке пистолет, правда, рука уже лежит на одеяле.

— Ого! Раз хватаетесь за любимую игрушку, значит, действительно идете на поправку. Ну-с, молодой человек, давайте-ка я вас осмотрю.