сделал это — что он дал мне возможность взглянуть на другую его сторону — потому что это только заставило меня жаждать большего.

— Я ухожу, — вклинивается голос Лиама, отвлекая меня от моих внутренних мыслей, пока я мою посуду.

Простая рутина, к которой мы привыкли за последние восемь недель, кажется такой естественной, как будто мы делали это раньше.

Я склоняю голову набок.

— Еще вызовы на дом?

Он кивает.

— Мне нужно проверить Мартину, Исельду и Джозефа.

Это его более пожилые пациенты, которым трудно передвигаться.

Мартина потеряла ногу после укуса ядовитой змеи, которую не успели вовремя вылечить, а Исельда страдает неподвижностью из-за ревматоидного артрита. Джозеф недавно упал, и с тех пор его тазобедренный сустав стал не таким, как прежде, что затрудняет ходьбу.

Сполоснув тарелку, я ставлю ее в сушку для посуды и вытираю руки о маленькое полотенце.

— Тебе нужно, чтобы я что-нибудь сделала, пока тебя не будет?

— Нет, это не займет много времени.

Окинув взглядом дом, я предлагаю:

— Если нужно сделать что-то, дай мне знать.

Человек может заниматься только таким количеством физиотерапии. Хотя я чувствую себя сильнее и способнее, меня мучает беспокойство, которое с каждым днем становится все более постоянным.

Лиам перекидывает длинный ремень сумки через плечо, ткань рубашки с коротким рукавом натягивается на его бицепсах. Его черты лица изрезаны сосредоточенностью.

— Ты могла бы помочь мне организовать шкафы с принадлежностями в палатах пациентов, если хочешь.

— Я могу это сделать. — Знаю, что мои глаза, наверное, блестят, как у ребенка на Рождество, но мне все равно. Лишь бы я чувствовала себя полезной. — Все, что может помочь.

— Хорошо.

Лиам рассматривает меня в течение секунды, прежде чем снимает ключ от запертых шкафов с кольца для ключей и протягивает его мне. Клянусь, в его взгляде мелькает настороженность, но через мгновение она исчезает.

Принимая у него ключ, я сжимаю губы, чтобы подавить резкий вздох, когда наши пальцы слегка соприкасаются. Покалывающее ощущение, которое возникает во мне от простого прикосновения, я объясняю тем, что изголодалась по прикосновениям, которые не были сделаны в профессиональной манере.

Это все, я уверена.

В его взгляде вспыхивает, как мне кажется, тоска, прежде чем он резко переключается в режим врача.

— Увидимся позже.

Мое горло сжимается от желания, чтобы он продолжал смотреть на меня так же, как минуту назад. Чтобы эта нежность в его чертах осталась, но только для меня.

Внезапно я возвращаю свое внимание к оставшейся посуде, которую мне осталось помыть.

— Увидимся позже.

Сетчатая дверь протестующе скрипит, когда Лиам выходит наружу, в то время как внутренняя входная дверь остается приоткрытой. Только когда он возвращается домой в конце каждого дня, он закрывает обе двери на ночь.

Как только за ним закрывается дверь, меня охватывает странное предчувствие. Как будто Вселенная пытается мне что-то сказать. Пытается предупредить меня, чтобы я была осторожна, пока Лиама нет дома.

Но от чего, я не уверена.

Ответ приходит через несколько часов, когда я заканчиваю выполнение задания, которое дал мне Лиам. Раздается стук в дверь, и я замираю, протягивая руку за последней шиной для пальцев, чтобы положить ее на назначенное место.

Напрягаясь от нервов, я осторожно выхожу из комнаты для пациентов и направляюсь к входной двери.

Остановившись на пороге комнаты, опускаю взгляд на тень, отбрасываемую на пол. Мужчина. Высокий. Стройный. Не местный, потому что местные постучали бы и поприветствовали Лиама.

Сглотнув твердый комок в горле, я выхожу из комнаты и подхожу к двери.

Солнцезащитные очки скрывают глаза мужчины, но чувствую, что он наблюдает за тем, как я приближаюсь. В его взгляде нет сексуального интереса, но есть что-то другое. У меня такое впечатление, что он каким-то образом оценивает меня.

Он одет в шорты цвета хаки и рубашку на пуговицах, его руки небрежно засунуты в карманы. На ногах у него крепкие на вид ботинки, но они не кажутся сильно поношенными. Они совершенно новые, и его одежда выглядит точно также.

Он здесь не к месту, но, опять же, Лиам упоминал, что некоторые люди приходят сюда в поисках чего-то — от полного изменения жизни до духовного пробуждения.

Нацепив на лицо улыбку, я останавливаюсь у двери, и он возвращает мне улыбку, прежде чем заговорить по-испански.

— Здравствуйте, мэм. Доктор Кинг свободен?

— Боюсь, что в данный момент он выехал на дом. Могу ли я Вам чем-то помочь?

Он склоняет голову набок и медленно снимает солнечные очки, обнажая бледно-голубые глаза. Они оценивают меня таким образом, что у меня остается ощущение, будто я не владею какой-то ключевой информацией.

Я напрягаюсь в ответ, моя вежливая улыбка становится неровной.

— Вы… миссис Кинг?

— Нет, сэр.

Я делаю паузу, прежде чем осторожно задать вопрос, мой испанский беглый и ровный.

— Вам нужно к врачу?

Мужчина изучает меня мгновение, затем кивает и медленно спрашивает, на этот раз по-английски:

— Нет. Я просто проезжал мимо и слышал, как многие говорили о знаменитом докторе Кинге, что мне захотелось встретиться с этим человеком лично.

Мурашки беспокойства пробегают у меня по спине от зловещей нотки в его словах, прежде чем я тоже перехожу на английский.

— Я уверена, что если Вы заедете в другой раз, Вы сможете встретиться с ним. — Моя интуиция кричит мне, чтобы я оставалась осторожной рядом с этим человеком.

Его пристальный взгляд задерживается на мне на долгое мгновение, прежде чем намек на ухмылку украшает его губы. Что-то мелькает в глубине моего сознания, подсказывая мне, что это знакомо, но я не могу вспомнить, что именно.

— Возможно, я так и сделаю.

Затем он поднимает свои солнцезащитные очки, чтобы надеть их, но внезапно останавливается. Мужчина склоняет голову набок, в его тоне сквозит чистое высокомерие, когда он бормочет:

— Ты меня совсем не узнаешь, да?

Я непонимающе смотрю на него в ответ, прежде чем в замешательстве нахмурить брови. Он мрачно усмехается в ответ и пренебрежительно машет рукой, а затем поворачивается и уходит.

Я отхожу от дверного проема к окну, чуть-чуть отодвигаю занавеску, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся мужчине. У меня сводит живот, сердце бешено колотится с каждым ударом, и не только потому, что общение с этим человеком было тревожным.

А потому, что он был прав. Я его не знаю.

Но я точно знаю, что он сказал по-русски.

«Ты понятия не имеешь, кто я, не так ли?»

Глава 35

ЛИАМ

Вчера пришло еще одно сообщение.