Дормон внимательно выслушивал наши соображения, озвученные графом фер Дисса, и по лицу его нельзя было ничего понять – одобряет он, отрицает или еще не пришел к какому-либо мнению. Я сидел на Вороне, всем своим видом показывая, что быстрей бы уже все кончилось, мы победили и разошлись по своим делам. В душе же я очень опасался, что Тотонхорн категорически отвергнет наш план. А фер Дисса заливался соловьем, и я первый раз в жизни видел его таким красноречивым:

– Прямо по центру мы построим редут, на котором и будут установлены все пять пулеметов. К утру он будет готов, – заверил он. – Тугиры не смогут выстоять под нашим огнем и повернут назад. И вот тогда будет самое время для нашей атаки. Вы расположите свои войска по обеим сторонам редута, прикрывая его с флангов. Главное, чтобы перед редутом не было никого, иначе пулеметы не смогут вести эффективный огонь.

– А где займут место ваши люди? – обратился Тотонхорн к графу. – Позади редута?

Фер Дисса взглянул на меня, и я кивнул головой: говори.

– Нет, абыс, – продолжил тот. – Все мои люди будут расположены за тем перелеском, – указал он шпагой, – чтобы по сигналу ударить тугирам во фланг.

– Пулеметы действительно смогут остановить тугиров? – На этот раз вопрос предназначался мне.

Как же тебе объяснить, дормон? В моем мире чуть ли не при первом применении пулеметов два максима смогли уничтожить около полутора тысяч зулусов в одном бою, больше похожем на избиение. У меня этих пулеметов пять, и вряд ли они серьезно уступают максимам, по крайней мере, по плотности огня. Конечно, люди быстро учатся, особенно на собственных ошибках, и позже пулеметам смогли противодействовать хотя бы отчасти.

У тугиров такого опыта нет, при лобовой атаке их потери должны быть действительно чудовищными, и это сможет их остановить. При битве в Варентере у меня не хватило решимости навязать свое мнение герцогу, о чем я сейчас сожалею. Правда, и условия тогда были несколько иными. Стопроцентной гарантии, что гатлинги смогут повернуть тугиров вспять нет, ну а кто и когда мог дать такую гарантию?

Есть и еще одно обстоятельство, о котором я предпочту умолчать, потому что неизвестно, как ты, Тотонхорн, к нему отнесешься. И не взыграет ли в тебе гордый дух воина, требующего повергнуть врага в честном поединке.

Впереди и справа от нас, пока еще видимая в сгущающейся тьме, есть возвышенность, больше похожая на скалу, чем на холм. На ее вершину невозможно верхом взобраться, это я знаю точно, днем мы там были. Так вот, сегодня ночью туда отправится часть моих людей с длинноствольными винтовками. Они сделают на вершине скалы себе норы и будут сидеть там очень тихо, как мыши, дожидаясь своего часа.

А час их обязательно наступит, потому что у вас тут принято забраться на макушку какой-нибудь горы и уже оттуда командовать войной. Дормон тугиров Хаито явно не будет исключением, и я точно знаю, на какой именно вершине он будет находиться, ведь выбора-то у него нет. Я не смог сделать этого в Варентере, но на ошибках учатся, не так ли?

Вслух же я сказал совсем другое:

– Гатлинги обязательно их остановят. Главное, чтобы тугиры пошли в атаку сами, не дожидаясь наших действий.

Накануне вечером конные разъезды донесли, что тугиры приблизились к выбранной для решающего сражения долине и расположились лагерем вне пределов прямой видимости. Когда стемнело, на западе небосклона запылало далекое багровое зарево от их многочисленных костров.

Мы предполагали, что Хаито поведет своих воинов в атаку сразу после рассвета, но ожидание наше затянулось чуть ли не до середины дня. И вот наконец показалась конница тугиров, переваливающая через невысокие холмы. Крохотных фигурок становилось все больше и больше, казалось, кочевники заняли уже весь горизонт, а воины все продолжали прибывать. По мере приближения гул от ударов копыт лошадей тугиров по земле нарастал, и все чаще стучало сердце в груди.

Наши силы примерно равны, если у Хаито и есть преимущество, то не более чем в четверть, но глаза упрямо доказывали мне, что тугиров гораздо больше. Ну ведь понятно же, не могла армия кочевников внезапно увеличиться вдвое, так откуда же такое чувство? «Это всегда так, – успокаивал я сам себя. – Такова уж человеческая натура. Недаром же говорится, что у страха глаза велики».

Страха не было, обычное волнение перед боем, к которому пора было уже давно привыкнуть, но все как-то не получается. Я оглянулся, оценивая наши позиции. Все на местах, и все же кажется, что нас много меньше.

С безоблачного неба светило жаркое солнышко, вероятно с усмешкой наблюдая за тем, как где-то там, далеко внизу, глупые существа собрались для того, чтобы укоротить свои и без того длящиеся ничтожную долю мгновения жизни.

«Хорошо хоть, что тугиры не стали дожидаться заката, иначе лучи били бы нам прямо в глаза», – подумал я, сдвигая шляпу так, чтобы прикрыть ее полями глаза.

Наконец конница тугиров остановилась, растянувшись чуть ли не во всю ширину долины.

Сколько до нее? На глаз – четверть лиги, метров четыреста-пятьсот, не больше. Вон, шапки на всадниках видны и движения людей различить можно.

Точнее не определить, нет у наших биноклей никаких сеток. Как нет и ориентиров на местности, чтобы заранее замерить до них расстояние. Голая степь, поросшая седым ковылем. Ладно, седой ковыль больше для поэтичности, уж больно ситуация волнующая. И тревожная.

Меня одолевало сомнение – смогут ли пять пулеметов остановить конницу Хаито? И не просто остановить, а нанести ей такие потери, после которых вардам легко удастся разгромить ее в пух и прах. Теоретически вроде как да, а вот на практике… Слишком уж широко растянулись тугиры по фронту, и слишком уж невелико расстояние до них. Ведь после того, как кочевники пойдут в атаку и пустят коней в галоп, у нас останется всего несколько минут, чтобы не просто остановить их, но и не дать даже приблизиться к вардам. Потому что нет ситуации хуже – попасть под удар разогнавшейся конницы, топчась на месте.

Мы расположили пулеметы на одной линии, параллельно атаке тугиров. Расстояние между ними метров двадцать пять – тридцать, а в промежутках заняли позицию егеря фер Энстуа. Каждый пулемет прикрыт невысоким бруствером, лишь бы всадник на лошади через него не перескочил, – вот, собственно, и вся их защита. Хотя нет, еще они прикрыты привезенной с собой маскировочной сеткой. Изготовить ее довольно легко: обыкновенная сеть с очень крупными ячейками, на которую пришиты лоскуты, окрашенные в бледно-зеленый и серый цвет. Как раз в тон окружающего ландшафта.

Едва рассвело, когда я отдалился от пулеметной позиции метров на сто, дальше не стоило по весьма веской причине, и критически осмотрел маскировку. Поучилось не то чтобы очень, но и в глаза гатлинги не бросались.

Тугиры оставались на месте, и наступили тревожные минуты ожидания: как они себя поведут дальше? Пойдут в атаку на наши позиции широким фронтом? Перегруппируются и ударят по центру? Ударят по флангам или же будут ждать ответной атаки, чтобы встретиться на середине разделяющего нас расстояния? От этого зависело очень многое.