Ренан поджал губы, но от комментариев воздержался.

— А чек откуда взялся? — мрачно осведомился он.

— Этот тип вручил его сам, не далее как сегодня утром, пока меня не было, — удрученно сообщил Клайв.

— Неудивительно, что она уехала в такой спешке. Он угрожал ей, так? — Художник сурово свел брови. — Вы знаете, кто он такой?

— Ее отец, надо думать, — поморщился Клайв.

— Она сама вам сказала? — В голосе Ренана звучало изумление столь неприкрытое, что Клайв не сдержал саркастической улыбки.

— Нет, — признался он. — Я сам догадался. «Она не сочла нужным мне довериться». — мысленно добавил он, снова отворачиваясь к окну. Если задуматься, так Анхела ни на йоту ему не доверяла! Не она ли скрыла от него правду насчет «Женщины перед зеркалом»? И даже свои абсолютно невинные отношения с Ренаном Бенавенте сочла нужным утаить!

В ослепительно-синем небе мелькнул серебряный проблеск — это солнце вспыхнуло на крыльях пролетающего самолета.

— Вы знаете, где она? — тихо спросил он.

— Только не на этом рейсе, — отозвался Ренан, проследив направление его взгляда. — Она улетела в Мадрид несколько часов тому назад, — добавил он мягко.

Нежданное сочувствие собеседника оказалось последней каплей, переполнившей чашу. Изумрудно-зеленые глаза затуманились слезами. Клайв с досадой закусил губу, засунул руки в карманы, вдохнул поглубже, всей грудью. Нащупал коробочку с кольцом… и снова едва не потерял над собою контроль.

— Я еду за ней, — объявил Клайв, по-прежнему пряча лицо от Ренана.

— Но я пришел сюда не просто так, — напомнил художник.

— Хотите позлорадствовать? — предположил Риджмонт, берясь за ручку двери. Ренан тяжко вздохнул.

— Слушайте, да перестаньте же, наконец! — устало взмолился он. — Я люблю Анхелу как родной отец — нет, куда больше, чем родной отец, если на то пошло! И мне отнюдь не все равно, что между вами происходит! Перед тем, как уехать, она зашла ко мне, — неохотно сознался художник. — И выглядела она — краше в гроб кладут! И теперь я понимаю, почему. Раз тут побывал сеньор Дорадо… — цинично протянул он. — Но дело не в этом. Анхела оставила мне кое-что… о чем вам следует узнать.

Клайв стремительно развернулся.

— Ключи. — Художник извлек их из кармана и многозначительно побренчал ими в воздухе. — И некий барселонский адрес. Я приехал сюда, решив, что вам тоже было бы небезынтересно узнать, что такое Анхела скрывала от нас обоих!

Анхела с горечью поняла: довершить начатое — не в ее силах.

Она стояла у выхода на посадку, сжимая в руке посадочный талон… лишь несколько метров отделяли ее от долгожданной свободы, а она словно приросла к месту!

Слезы жгли ей глаза, комом стояли в горле. «Я люблю его!» — беззвучно повторяла она, не в силах сделать последний шаг!

— С вами все в порядке? — озабоченно спросил кто-то. — Сеньорита, вам плохо?

«Да, плохо, еще как плохо. Я больна, смертельно больна любовью».

— Я в-вспомнила кое-что важное… — дрожа, пролепетала Анхела. — Мне придется вернуться. — Она нервно сглотнула: работник аэропорта изумленно хлопал глазами. — В-вы не могли бы вычеркнуть мое имя из списка пассажиров? Весь мой багаж здесь, со мной, так что выгружать вам его н-не придется.

Не поэтому ли Анхела взяла с собой самый маленький чемоданчик? Может статься, подсознательно она и не собиралась покидать Клайва? Может статься, только зайдя настолько далеко, она наконец-то смирилась с мыслью, что этот мужчина — ее вторая «половинка»! Нельзя, никак нельзя уехать, зная, что оставляешь позади часть самой себя!

Вручив работнику аэропорта посадочный талон вместе с билетом, Анхела развернулась и стремительно бросилась прочь. Нужно вернуться — и поскорее! «Прошу, не пугай меня больше, любимая, — написал ей Клайв. — Будь на месте, когда я вернусь».

Она нужна Клайву! Так, Господи милосердный, чего же ей еще желать? Ведь во время той сцены с миссис Риджмонт Клайв искренне огорчился за нее, Анхелу! И даже предложил ей выйти за него замуж, лишь бы она не уходила!

Ох, Господи, ну, почему прозрение приходит так поздно? Почему она не дождалась Клайва и не рассказала ему про Анхеля Дорадо? Ведь Клайв Риджмонт — совсем не таков, как Дорадо, нет! Как она только посмела их сравнивать?

У стоянки такси выстроилась длинная очередь. И, по иронии судьбы, спустя двадцать минут ожидания, Анхеле достался тот же самый таксист, что привез ее в аэропорт. Она назвала адрес. Тот изумленно присвистнул.

— Сегодня этот адрес чертовски популярен, сеньорита. Сперва я забрал оттуда вас — не далее, как нынче утром! А потом отвез туда же еще одного пассажира. Теперь вот вы возвращаетесь. Как вы думаете, а тот джентльмен в аэропорт прокатиться, часом, не захочет?

Таксист весело рассмеялся собственной шутке. Но Анхела его не поддержала.

— А как звали джентльмена, вы не знаете? — глухо осведомилась она.

— Кто ж не знает сеньора Беллини? — пожал плечами таксист. — Уж он-то на чаевые не скупится…

Риджмонт заплатил таксисту, вышел из машины, подождал Ренана Бенавенте. Его «Феррари» все еще был в ремонте, а что до «Шевроле Корветта», принадлежащего Анхеле, Клайв скорее удавился бы, чем сел за его руль. Пусть стоит где стоит — до тех самых пор, пока за ним не вернется законная хозяйка.

— Ну, и какого черта ей делать в таком захолустье? — вслух полюбопытствовал он.

Ренан не ответил. Он вложил ключ в замок, а затем отступил на шаг, пропуская спутника вперед. Так, вдвоем, поднялись они по лестнице, минуя обшарпанные двери с поблекшими медными табличками.

— А вам известно, что это — квартал публичных домов? — проворчал Клайв мрачно.

— Теперь известно, — невозмутимо отозвался художник. Ренан уже догадался, в чем заключается тайная сторона жизни Анхелы, и все-таки изрядно нервничал: а что, если он ошибается?

Мужчины поднялись на верхний этаж. Не говоря ни слова, Ренан отпер последнюю из дверей — и на сей раз вошел первым. Выиграв тем самым несколько секунд на то, чтобы осмотреться по сторонам — и облегченно пробормотать:

— Ну, слава Богу.

Но Клайв отнюдь не разделял его радости. Как давно знает он свою возлюбленную? — спрашивал себя Риджмонт, в свою очередь обводя взглядом то, что иначе как художественной мастерской и быть не могло! Сквозь огромные окна струился солнечный свет; в воздухе танцевали пылинки. Пахло старым деревом, масляными красками и скипидаром. И повсюду, куда ни посмотри, стояли картины. Одни — еще влажные, другие — оправленные в рамы, третьи — ожидающие своего часа. Красоты готического квартала: собор святой Евлалии, покровительницы Барселоны, капелла святой Лусии, узкие средневековые улочки. Величественный Королевский дворец. Собор Святого Семейства — непревзойденный шедевр архитектора Гауди. Ла Рамбла — главная пешеходная улица города с ее «живыми статуями», птицами и цветами. Причудливые пейзажи парка Гуэль.