— И что? — с тревогой спросила Кара.

— Этот мужчина… он сказал, что давно простил того новобранца, который нечаянно выстрелил, а также всех, кто участвовал в том рейде, включая меня. Он сказал, что избавился от своих тяжелых и гневных чувств — они никому не приносят пользы. Узнав, что он простил всех, я почувствовал, что мне будет легче простить себя. — Джейк прочистил горло, но голос его слегка дрожал, когда он признался: — И это помогло мне простить Миранду за то, что она сделала с нашим ребенком.

— О, Джейк! Я так рада! — Протянув руку, Кара сжала его плечо. — Ты выглядишь… расслабленным, счастливым.

— Достаточно счастливым, — согласился он, хотя счастье его омрачала одна боль — и сейчас она стояла перед ним.

Ветерок поднял листья, которые Джейк только что смел с крыльца, и снова кинул их на деревянные панели. «Тщетные усилия, — подумал он. — Вот что это было».

Это убивало его: стоять вот так и просто разговаривать с ней, хотя на самом деле ему хотелось подхватить ее на руки, поцеловать, прижать к себе, умолять остаться с ним.

Кара последовала за ним в гостиницу:

— Как здесь все изменилось! Все стало таким невероятно красивым! Внутри и снаружи. Я все внимательно рассмотрела по Интернету.

— Создание сайта — это идея Бонни.

— Она молодец!

Кивнув, Джейк с усилием улыбнулся:

— Твои предложения я тоже использовал. — Увидев ее нахмурившиеся брови, он пояснил: — У меня теперь будут работать администраторы для встречи гостей.

Смех Кары унес легкий ветерок.

— Надеюсь, ты заработаешь значительную сумму после Нового года.

— Нет, не угадала. Половина комнат будет занята моей семьей. — Джейк тронул несколько листьев метлой — главным образом для того, чтобы чем-то занять руки. — Ты вообще-то далеко направляешься?

— Я еду в Монтпилиер.

Этот ответ его удивил.

— Да?

— По работе, — сказала она, и на лице ее засияла улыбка. — Я снова буду работать в общественной школе. Это всего лишь частичная занятость, но…

— Кара…

Она прервала его:

— Я ушла от Трумэна. На этот раз навсегда, Джейк. — Она взглянула на стекло автомобиля. — И я буду добиваться, чтобы сына оставили мне.

— Тебе нужны деньги.

— Да. — Губы ее дрогнули. — Для начала. Я надеюсь, что ты мне их дашь.

— Я дам тебе столько, сколько нужно, Кара.

— Ну, это одно. — Она облизала пересохшие губы, выдав свое волнение. — Теперь другое. Ты один раз проговорился, что влюбился в меня. У тебя это уже прошло?

— Совсем нет.

Джейк разжал руку, которой держал метлу, и привлек к себе Кару. Метла упала с громким стуком, ударившись о перила, и Кэбот пошевелился на своем сиденье. Два заспанных глаза открылись, затем заморгали.

— Где мы, мама? — спросил Кэбот.

— Я отвечу за тебя, — сказал Джейк Каре и повернулся к мальчику: — Ты там, где тебе будет хорошо.

Слова Джейка подтвердились, но для этого потребовалось некоторое время. Точнее — год, в течение которого Кара с сыном жили в маленькой, но удобной квартирке в Монтпилиере. Кара не хотела спешить. Это дало ей возможность получше узнать Джейка, ведь их роман вспыхнул с головокружительной быстротой. Но теперь как никогда Кара была уверена в своих чувствах.

За этот год между Джейком и Кэботом также возникла крепкая связь. Они наслаждались общением друг с другом. Джейк проявлял необыкновенную нежность к мальчику и радовался, показывая ему что-то новое. Джейк учил Кэбота всему, чему учил его отец. У Кэбота был уже свой ящик с инструментами, и он мог назвать разные виды пил, которые в своей столярной работе использовал Джейк. Ему, конечно, не разрешалось к ним притрагиваться. И в мастерскую его впускали лишь тогда, когда в ней находился Джейк. Тогда малыш садился в кресло и тихо сидел там, чтобы случайно не пораниться.

Гостиница «Второй шанс» пользовалась успехом. В выходные дни здесь никогда не пустовали номера, а в такое время, как золотая осень, когда Вермонт расцветал желто-оранжевыми и алыми красками, даже выстраивалась очередь из тех, кто надеялся выпросить свободное место.

Из Буффало часто приезжала семья Джейка. Маккейбы обожали Кэбота, который стал любимым членом их семьи еще задолго до того, как Кара развелась и урегулировала все вопросы об опекунстве. На те деньги, которые дал ей Джейк, она, как и хотела, наняла опытного адвоката.

— Ты изменилась, Каролин, — сказал ей Трумэн после того, как соглашение о разводе было подписано.

— Немного, — согласилась она. — Но главным образом потому, что ты в конце концов увидел меня такой, какая я есть, а не такой, какой хотел меня видеть.

Он нахмурился. Но этот момент оказался поворотной точкой. Прошло немного времени, и Трумэн отказался от своей первоначальной угрозы навсегда отобрать у нее сына. Сьюзен, конечно, желала продолжения борьбы. И впервые за всю свою жизнь Трумэн не поддержал волю матери.

«Наверное, он совсем не безнадежен, — решила Кара. — Но только не в качестве моего мужа».

И все это время Джейк хранил ей верность и был смиренным, как монах.

Листья кружились по дороге, когда Кара подъезжала к гостинице. Джейк и Кэбот были на улице. Кэбот играл в только что собранной куче листьев, а Джейк улыбался. Было трудно поверить в то, что он когда-то был угрюмым и нелюбезным, настоящим бирюком. Джейк так часто улыбался в эти дни!

Он немного посерьезнел, когда заметил ее. Джейк ждал, что Кара подъедет со стороны двора. Она могла бы прокричать ему эту новость, но решила сообщить ее наедине. Это было слишком важным делом.

— Мамочка! — Бросившись к ней, Кэбот обхватил ее ноги. Затем они вместе поиграли с красивыми осенними листьями, а потом Кара отослала мальчика в дом, с поручением к повару подать им яблочный сидр.

— Как дела? — спросил Джейк, когда они оказались одни.

Кара облегченно вздохнула, все еще переживая события прошедшего дня.

— Мы разведены, и сын оставлен у меня, хотя Трумэн имеет право на свидания с сыном. Каждые вторые выходные, а также в отдельные праздники.

— Ты довольна этим?

— Более чем довольна! Я не могла лишить Трумэна права видеться со своим сыном, а Кэбота — права видеться со своим отцом.

— Я тоже люблю мальчика, будто он — мой собственный сын. А я всегда мечтал о сыне.

— Я знаю. — Кара внимательно посмотрела на него. — У меня к тебе вопрос, Джейк Маккейб.

— Вопрос?

— Когда мы поженимся?

Лицо его расплылось в улыбке, когда он притронулся к ней: