Первым взял слово Коломейцев. Они с Рожественским были достаточно старыми форумными друзьями, и вместе написали ни одну альтернативку на тему русско — японской войны. С Рихтером в оставленной реальности оба друга познакомились около года назад, но дружба у них сразу заладилась, правда первую скрипку в их отношениях всегда играл Коломейцев. Уже попав в другую реальность всем пришлось долго привыкать, что теперь весь груз ответственности лежит на плечах Рожественского, и он теперь может принимать решения особо ни с кем не советуясь.

— Зиновий Петрович, я полагаю, что нужно идти в поход немедленно! До 20 июня времени вагон, но с Бонина нужно уходить. Велик риск, что какой‑нибудь из наших броненосцев получит поломку в машине не позволяющую ее ремонтировать в море, и тогда нам придется тащить его на буксире со сверхмалой скоростью до Петропавловска. А это значит, что вся эскадра понесет бешенный перерасход угля, и все наши планы и графики движения полетят к чертям. Нужно будет посылать угольщики еще в один рейс, а японцы далеко не идиоты, и вполне способны будут угадать место нашей стоянки. Мы же отлично понимаем, что если Того сейчас хотя бы с первым боевым отрядом придет сюда, то нам конец.

— Я бы еще добавил, что и отряда Камимуры нам хватит за глаза! — вставил свои пять копеек Рихтер.

— Это я отлично понимаю, — согласился с друзьями Рожественский, — но что прикажете делать с транспортами, которые я разослал по зарубежным портам в поисках угля для эскадры?

— Вот именно об этом я и хотел поговорить, — неожиданно выдал Рихтер, — я тут несколько ночей провел на транспорте «Анадырь», как вы знаете. Так вот, оглядывая его бездонные трюмы мне в голову пришла интересная мысль: а не создать ли нам на Бонине базу для снабжения наших вспомогательных крейсеров? Помните как немцы в нашей реальности создали систему этапов?

— При тех радиостанциях, что стоят сейчас у нас на кораблях создать прообраз системы этапов будет невозможно! — отрезал Рожественский. — уж слишком мала дальность действия этих примитивнейших приемников и передатчиков.

— Ваше адмиральское ДОЛБОродие! Вот не перебивайте! Думаете я не в курсе дальности действия этих станций? Я что хотел сказать‑то. Имея пять — шесть угольных транспортов мы можем уверенно снабжать наши рейдеры в море. Это я думаю всем понятно. Вопрос в другом — а как собственно организовать всю систему снабжения? После недолгих размышлений мне в голову пришла идея, простая как велосипед. Каждый из наших транспортов будет двигаться по индивидуально для него разработанному маршруту, от одной предполагаемой точки встречи, до другой. Например, угольщик совершает рейс по маршруту: бухта Ва — Фонг — Филиппины — Бонин. На всем пути следования должны быть точки предполагаемого рандеву с нашими рейдерами. То есть в точке с такими‑то координатами транспорт должен быть двенадцатого числа определенного месяца, где он ждет ровно сутки. Если за эти сутки там ни один из наших крейсеров не появился, то этот транспорт идет в следующую точку, где так же сутки ожидает наших корсаров. Ну и так далее. В общем идею, судя по блеску ваших глаз вы уловили. Слабым местом этой системы является тот факт, что если японцы захватят наш транспорт, то смогут по его картам вычислить и крейсер. Поэтому у каждого транспорта должен быть строго индивидуальный график и маршрут движения, о котором не должны знать капитаны других наших угольщиков. Кроме того, каждому транспорту необходимо придумать свой, так называемый «порт приписки», то есть тот иностранный порт, где он должен будет загружаться углем. Это позволит нам через наших морских атташе передавать на эти угольщики приказы из Владивостока. Придя во Владивосток мы сможем менять им маршруты и точки рандеву. А капитанам уходящих в плавание рейдеров мы будем в запечатанном конверте выдавать несколько из возможных для них мест встречи с судами снабжения. То есть вся система будет строго секретной, и после возвращения рейдеров из плавания мы тут же будем менять места дозаправок, что позволит избежать утечки информации. Вот как‑то так.

— Мне идея очень понравилась! — с сияющими глазами, говорящими о чрезмерной заинтересованности к идее Рихтера, сказал Коломейцев. — А что? Мы так сможем контролировать гораздо большую часть околояпонских вод. Ведь не нужно будет постоянно обеспечивать выход в море, и проводку домой очередного вспомогательного крейсера.

— Мне, в целом, тоже все понравилось. Посмотрим, что из этой идеи выгорит. Помните, господа, что инициативу проявлять наши капитаны не особо способны. Я тут после длительных разговоров с капитанами кораблей первого ранга тихо офигеваю. Представляю, что будет после бесед с капитанами вспомогательных крейсеров. В общем чистку офицерского состава нам предстоит еще провести.

— Ну, в общем, я так понимаю, из нас никто не против того, чтобы выйти в Петропавловск как можно быстрее? Нет? Вот и славненько! — резюмировал Рихтер. — Тогда нам остается в течении ближайших пары дней создать план снабжения наших рейдеров и подготовить эскадру к походу.

— А что там на счет премиальных? — задал неожиданный вопрос Коломейцев. — Какова общая сумма выплат?

— Десять миллионов рублей на всю эскадру, — ответил несколько растерявшийся Рожественский, — а с чего это тебя вдруг заинтересовало?

— А с того, что если правильно мотивировать матросов и офицеров, то они и воевать вдвое усерднее будут! Я бы на твоем месте распределил примерно так: три миллиона — на все корабли не принимавшие непосредственного участия в сражении, включая экипажи транспортов. Они‑то через пол света тащились с нами бок о бок, и будет обидно не получить за это простым матросам ни копейки. А остальные семь миллионов разделить между матросами и офицерами воевавших кораблей в соотношении один к двум. Все офицеры, включая нас, получат всего лишь вдвое выше простого матроса.

— Дельный совет, господин капитан первого ранга, — задумчиво произнес Рожественский. — Только я постараюсь, чтобы офицеры и матросы с этих сумм уплатили бы добровольно по половине в фонд помощи флоту. И я первым подам пример — сдам половину суммы в эту кассу.

Вечером, все свободные от работы матросы и офицеры собрались на острове, где Рожественский выступил перед ними с речью, в которой он рассказал своим морякам о причитающихся им по прибытию в Россию денежным выплатам. По его расчетам для людей, участвовавших в бою выходило по семьсот рублей на рядового, и по тысяче четыреста рублей на офицера. Для всех остальных не принимавших участие в Цусимском сражении вышло по двести пятьдесят рублей на рядового, и пятьсот рублей на офицера. Для простых моряков, набранных в основном из обычных крестьянских семей центральной России это были астрономические суммы. Для примера среднерыночная стоимость коровы в те времена равнялась примерно пяти рублям. Теперь они точно знали во имя чего им пришлось в течении длительного времени терпеть ужасающие трудности перехода через половину земного шара. Кроме того, адмирал пообещал создать особый комитет из матросов, который будет следить за тем, чтобы эти деньги дошли до каждого адресата. Так же в обязанности этого комитета должно входить оказание помощи семьям матросов погибших в бою.