Антон не знал, сколько прошло времени, когда послышался щелчок и дверь открылась. По другую сторону стоял Дамек с фонарем в руках.

— Можешь выходить, — сказал Дамек.

С горлом, пересохшим так, что он не мог ни говорить, ни плакать от облегчения, Антон, спотыкаясь, вышел за дверь.

— Отец считает, что ты пропал, — объявил Дамек. — Он уже начал поиски. Я сказал ему, что в последний раз тебя видели идущим по крепостной стене, когда мы там играли, и что я побежал за яблоками, а потом, когда вернулся, то не смог найти тебя. Поэтому никому не пришло в голову заглянуть сюда. Когда мы с тобой поднимемся наверх, я скажу, что ты был дураком, спустился сюда и умудрился запереться. Я скажу, что спас тебя, — Да-мек наклонился ближе, — если ты скажешь что-нибудь еще, я назову тебя лжецом, и отец поверит мне.

Трагедия заключалась в том, что Дамек был прав, и их отец не смог бы принять правду о том, что на самом деле произошло здесь, внизу. Такое было даже невозможно представить.

Позже Антон узнал, что Дамек оставил его в той комнате на два дня. Но в тот день его уложили в постель, напоили водой и накормили бульоном, чтобы он выздоровел.

К нему пришла мама и Антон увидел, что в ее глазах затаилась печаль. Отослав всех слуг, она села к нему на кровать:

— Это Дамек так поступил с тобой?

Антон заплакал. По крайней мере, его мать знала правду.

— Почему? — всхлипнул он. — Зачем он это сделал?

Мать сжала его руку:

— Слушай меня внимательно. Твой брат ревнует, потому что ты можешь чувствовать то, чего не может он. Он не может получать радость от новой туники или от похвалы наставника. Он не может… любить так, как любишь ты, и за это стремится причинить тебе боль. Внутри него что-то сломано, и я боюсь, что он не сможет удержаться от попыток наказывать тебя. Я никогда не думала, что он зайдет так далеко.

— Могу я рассказать отцу?

— Нет, это единственное, чего ты никогда не сможешь сделать. Твой отец уважает только силу, и он расценил бы твои жалобы как слабость. Я хотела бы видеть тебя достойным всякого восхищения, мой Антон, и для этого ты должен пользоваться уважением своего отца. — Леди Бетани наклонилась и прижала влажную тряпку ко лбу сына:-Но я присмотрю за твоим братом. Он знает, что я его сильно люблю, и я с ним очень осторожно поговорю на эту тему. Обещаю положить конец этим жестокостям.

С облегчением Антон закрыл глаза, наконец-то успокоившись, зная, что мать защитит его.

И она сделала это. Семья отправилась домой в замок Пален, и в течение следующих трех месяцев Антон не пострадал ни от одного инцидента, спровоцированного его братом. Леди Бетани часто гладила Дамека по спине или обнимала, называя своим «милым мальчиком», и Антону казалось, что Дамек стремился быть тем человеком, которого она видела в нем.

Но однажды за ужином леди Бетани выглядела странно и не могла ничего есть.

— Простите меня, милорд, — сказала она принцу Ливену. — Мне нездоровится. Могу я удалиться в свои комнаты?

Отец встал, поскольку такая просьба была необычной для их матери.

— Разумеется. Вам нужен врач?

— Нет. Думаю, мне нужно просто немного отдохнуть, — ответила леди Бетани, схватившись за правый бок.

До середины ночи она билась в агонии, а к утру умерла. Одна из служанок объяснила Антону и Дамеку, что их мать умерла от того, что называется разрывом, когда лопнул орган в правом боку, и никто не мог ничего сделать, чтобы спасти ее.

Антон онемел от шока, но это оказалось и к лучшему, так как их отец ясно дал понять, что не потерпит слез от двух принцев Палена.

Мальчикам разрешили увидеть тело их матери, уложенное перед погребением. Дамек стоял с каменным лицом, глядя на нее сверху вниз. Даже тогда Антон, который так сильно зависел от своей матери, понимал всю глубину потери Дамека.

Дамек протянул руку и коснулся ее лица:

— Теперь она никогда не полюбит меня так, как должна была бы.

Ошеломленный, Антон выпалил:

— Она действительно любила тебя!

Глаза Дамека сузились, когда он поднял взгляд на брата:

— Тебя она любила больше. Все любят тебя больше.

Внутри Антона поселился холод.

В следующем месяце наступил день, когда принц Ливен купил мальчикам их первых щенков… и Антон очень полюбил свою собаку Стрелу. В ту же ночь, когда Дамек пришел в комнату Антона, демонстрируя братскую привязанность, Антону так хотелось в это верить.

Но после этого Антон больше никогда не позволял себе даже надеяться на нее, и в последующие годы Дамек, казалось, получал единственное настоящее удовольствие от того, что уничтожал или отсылал прочь все или всех, кто был дорог Антону. Иногда Антон задумывался, что было бы, если бы их мать осталась жива. Смогла бы она спасти Дамека? Он никогда не забывал ее слов о том, что внутри Дамека что-то сломалось и что он ничего не мог с собой поделать.

Антон никогда не рассказывал принцу Ливену ни об одном жестоком поступке Дамека. Он никогда этого не сделает.

И все же сегодня… в эту ночь в замке Кимовеск он впечатал брата головой в стену и угрожал ему кинжалом. Впервые Антон не смог сдержать себя. Когда он увидел, как Дамек схватил Селин и укусил ее за ухо, что-то внутри него оборвалось. Часть его сожалела о потере контроля, но в то же время Антон без сомнения знал, что способен выполнить угрозу, данную брату… и никогда не оглядываться назад.

Глава 7

Была уже середина утра, а Селин и Амели все еще находились в своей комнате. Они составили план действий и решили, что первое, что им нужно сделать, это узнать больше о семье Рошель. После недолгого обсуждения сестры пришли к выводу, что просто спуститься вниз и попросить разрешения читать таких людей, как капитан Мэддокс или Джоанна было бы неразумно. Действуя таким образом, они могли непреднамеренно переложить на них вину. Как только удастся узнать немного больше об этой семье, они смогут лучше понять, у кого на самом деле могли быть причины пойти на такие крайние меры, чтобы помешать предстоящей свадьбе.

— Я думаю, что мы должны разделять и властвовать, — сказала Селин. — Я начну с Лизбет. Она может быть со мной откровенной. Ты попытай счастья с Хитом. Он, кажется, был увлечен тобой