— Я вообще-то тоже тут. Так что это наша квартира. Тем более я уже застолбил за собой правую спальню.

Не особо доверяю его словам и пробиваю адрес снятой для меня квартиры по карте.

Так и знала!

Мои апартаменты должны быть в трех зданиях отсюда. Сверяюсь по картинками. Вон, даже вижу его из окна. Там всего десять этажей, ну и уровнем явно пониже, чем этот комплекс.

— Квилинский, это что за афера такая? — сажусь рядом с ним.

— Никакая не афера. Та квартира все еще за тобой. Она тоже ничего, но здесь намного лучше. Я арендовал ее за свои деньги, — затем делает особый акцент: — потому что могу себе позволить. Ну, и для моей женщины все только самое лучшее.

— Твоей женщины, значит, — взбираюсь ему на колени.

— Серебрянский думал, что может нас разлучить. Не тут-то было.

Беовульф сладострастно скользит под подол моего платья и хищно мнет мои ягодицы. Ощущаю, как он напрягается, как его пальцы проникают глубже, и не могу скрыть стон удовольствия. Андрей, как всегда, в своей неповторимой манере — резок, груб, но так невероятно притягателен.

Как я могла подумать, что готова отказаться от этих наслаждений?

Наверное, во мне живет какой-то незакрытый гештальт, но именно его темная сторона привлекает больше всего. Люблю, когда он говорит мне непристойности, когда хватает за запястье и тянет к себе с необычайной силой.

Его тело дрожит от желания, нежная ласка сменяется грубыми прикосновениями и создает волнующий контраст, усиливающий ощущения. Это похоже на игру света и тени, где резкие переходы делают оба элемента более яркими. Его дикая нежность выходит за рамки обыденности, щекочет нервы и будоражит запретные желания.

Жадно целую его с неодолимой страстью будто нас разделяли года, а не какие-то пару часов.

— Квилинский, это точно ты? — еле выдыхаю и сжимаю его непривычно гладкое лицо. Незнакомая мужественная ямочка на волевом подбородке. Высокие скулы и тонкая полоса губ, обычно скрытых под густой рыжей бородой. — Я не знаю тебя.

— А тебе нравится заниматься любовью с незнакомцами?

— Очень…

— Искрина, ты отвратительна.

Андрей хватает меня за конский хвост и оттягивает назад, чтобы обнажила ему шею, в которую он впивается подобно вампиру, вызывая во мне неконтролируемые вспышки эмоций.

Мужчина расстегивает джинсы, оттягивает полоску моих стринг и резко входит. Внутри меня все сжимается, отчего Беовульф хрипло охает и откидывается на спинку дивана. Подобно опытному жокею я то ускоряю, то замедляю бег своего строптивого скакуна.

Андрей впивается зубами в мое плечо, отчего мой крик разбивается о стекла и отражается о стены.

— Квилинский, а я знаю, почему ты сюда переехал, — шепчу Андрею, крепко прижавшись к нему. Я так и осталась сидеть на его все еще твердом члене.

— Я же сказал. Все лучшее для моей женщины. — Нежно целует меня в шею, где все еще остались следы от его зубов.

— Не ври мне, Амриндер. Я видела — просто там внизу твой любимый пенисный-клуб.

~*~

На новом месте налаживается свой распорядок дня. С утра еду в офис, оставляя Квилинского отсыпаться дома. Этот полуночный бес, практически не спавший в России, превратился в соню, которая не спеша просыпается к 9, пьет кофеек за поздним бранчем у озера с рыбками кои, потом может еще и вздремнуть после обеда. После, конечно же, теннис, по настроению бассейн.

К своему удивлению обнаруживаю, что вице-президент действительно не отвечает на почту, не участвует в созвонах и игнорирует сообщения в Скайпе.

Человек реально отдыхает!

Но к 17:30 как штык Беофульф встречает меня в безопасном отдалении от офиса, чтобы не застала Нгок Ань.

К концу второй недели мы закрываем первые 50 продаж! Следуя опыту других офисов, мы устанавливаем небольшой колокольчик в зоне колл-центра. Каждый раз, когда совершается продажа, Нгок Ань оповещает всех звоном. Первые дни колокольчик молчал, зато потом команда вошла в раж, и теперь в ушах звенит с завидной частотой.

Решаю отпраздновать первое достижение походом в ресторан, затем караоке. Кто не знает, во Вьетнаме кроме вкусно покушать, местные еще обожают только петь.

Поют все и почти везде.

Проезжая вдоль улиц можно увидеть множество компашек, которые воют в портативную колонку размером с большую тумбу. Причем поют люди откровенно плохо. Но певцов это ничуть не смущает, разве мотивирует только сделать звук еще громче.

После шумного ужина, мы перемещаемся в зал караоке. Мне нужно досидеть до 8 вечера, потом с Андреем полетим в Нячанг на море, а сотрудники уже догуляют без меня (без пристального внимания начальства им будет даже комфортнее).

Первой сдается Нгок Ань, она уже пропела свои три песни и слилась, сославшись на то, что нужно забрать дочку у родителей. Еще одна счастливая мать-одиночка.

К обещанному времени за мной заезжает Квилинский, но сотрудники уговаривают его тоже зайти. Нгок Ань уже ушла, подчиненные о вице-президенте не в курсе, поэтому просто представляю его как друга.

— Али, это на самом деле не твой молодой человек, правда? — шепотом интересуется у меня Тхао, наша будущая Амбассадор программы.

Девчонка похожа на прошлогоднюю мисс Вьетнам, поэтому подтруниваю Нгок Ань построить на этом маркетинг.

— Почему ты так решила? — уточняю у красотки и кошусь на начальника, который с каменным лицом наблюдает за всем этим безобразием.

Команда явно стесняется новопришедшего гостя, и будто буйные подростки выталкивают друг друга на сцену. Никто не отваживается запеть, поэтому музыка играет вхолостую.

— Ты посмотри на его лицо. Он же… всех ненавидит! Еще этот сломанный нос. А ручища… Ты такая милая. Вряд ли бы с таким сошлась.

— Ладно-ладно, я поняла, — киваю сотруднице и понижаю голос: — Хорошо, я тебе признаюсь. На самом деле — он мой телохранитель.

— Что?! Ты какая-то известная личность в России? — изумляется вьетнамка и кидает испуганный взгляд на Квилинского, который с хрустом грызет орешки будто пережевывает черепа врагов.

— Нет, я прохожу по программе защиты свидетелей.

— Ты свидетель убийства?

— Нет-нет, просто я знаю некоторые секреты