доехать до остановки «Стройплощадка», а там пересесть на другой автобус, который довезет нас до тубдиспансера, рядом с которым, собственно, это самое культпросветучилище и находилось.

Забавно, что место, в котором обучают актеров, массовиком-затейников, музыкантов и прочих специалистов развлекательных жанров, типа фотографов и операторов, находится в одном из самых стремных районов Новокиневска — в районе завода ЖБИ, а в просторечии эти места обычно называют Бетонкой. Частный сектор, какие-то бараки, промзона, гаражи. И посреди всего этого — несколько условно новых пятиэтажек, небольшой парк с гордым именем какого-то героя социалистического строительства. И училище. В здании, которое раньше было женской тюрьмой.

Мы нырнули в фойе и присели на стульчики у стены, как нам Костя и велел. Мол, даже не пытайтесь убедить вахтера вас пропустить. Кажется, они в прошлой инкарнации работали здесь же, только надзирательницами. Хотя на вид я бы не сказал, что дамочка, сидевшая в будке у прохода как-то особо грозно выглядела. Седенькая, хрупкая, волосы уложены в высокую прическу. Сидит, вяжет, улыбается. Как будто из мультика Миядзаки старушка.

Впрочем, ожидание нас с Астаротом особо не напрягло. Почти сразу же, как мы вошли, в фойе выскочила стайка стройных девчонок, одетых в спортивные купальники и короткие юбки-пачки.

— Мы тут порепетируем, Эльвира Григорьевна, ладно? — звонко спросила одна, и они принялись порхать по бетонному полу как феечки.

Потом с улицы забежала троица других девчонок. Они сгрудились у колонны, пошушукались и принялись прямо здесь переодеватся с разноцветные скоморошеские платья. Безо всякого стеснения.

Личности мужского пола тоже в фойе присутствовали, но я на них особо не смотрел. Вроде была парочка типичных куплетистов и толстенький юноша, деловито выдувавший какие-то звуки из кларнета.

А седовласая Эльвира Григорьевна, в прическе которой запросто могло скрываться крупнокалиберное орудие, благосклонно взирала на все это, не проявляя никаких порывов пресечь творящийся вокруг творческий хаос.

— А, вы уже здесь! — раздался голос Кости. Он посмотрел на Астарота немного недоуменно.

— Привет! — я поднялся и протянул ему руку. — Это Саня, наш солист. Мы решили притащить сразу наши сценические костюмы, чтобы было понятно, в каком духе концертная съемка должна быть.

— Это вы правильно решили, — покивал Костя. Пожал руку Астароту тоже. — Я выбрал самых смышленых ребят, они ждут уже в студии. Пойдемте!

Мультяшная вахтерша нас пропустила, правда, потребовала открыть сумку и показать содержимое. Увидев сценический реквизит, потеряла к нам всякий интерес и вернулась к своему вязанию.

Если по фойе было не то, чтобы понятно, что за заведение было в этом здании раньше — ну, фойе и фойе, обычное, не очень просторное. Окна небольшие, разве что, но зато лампы яркие. То мрачные узкие коридоры тут же все расставляли на свои места. Диковатая планировка меньше всего напоминала учебное заведение — какие-то внезапно возникающие лестницы и повороты. И двери такие мощные, что выдержат, наверное, даже прямое попадание противотанковой ракеты…

Возможно, на этажах обстановка была чуть другая, но мы направлялись вниз, в подвал.

Костя уверенно топал вперед и здоровался с выскакивающими время от времени встречными. Атмосфера была — как в абсурдном фильме ужасов. Мрачные обшарпанные стены, обрывки самой разной музыки, несущейся непонятно откуда, а навстречу попадались то клоуны, то кто-то тащил здоровенную тряпичную куклу, то пара девушек в одинаковых белых платьицах и с выбеленными гримом лицами.

Надо же, никогда даже не думал, в какой атмосфере обучаются люди искусства!

А весело тут у них!

Наконец Костя распахнул одну из тяжелых дверей и нырнул в полутемное помещение.

Оно оказалось неожиданно огромным. Из коридора можно было себе представить какую-нибудь тесную конуру с зарешеченным окошком под потолком, а тут прямо огромный зал с довольно высоким потолком. Черные стены, пол и потолок. Правая часть этого зала освещена несколькими ослепительно-яркими прожекторами. На составленных вплотную трех кубах, затянутых черной тканью, в художественной позе возлежала светловолосая девушка в красном платье, а вокруг нее суетился парень с фотоаппаратом.

В другой части просторного помещения, отгороженной от фотозоны целой стеной из черных и белых кубов и пирамид, стоял обычный такой ничем не примечательный диван и пара стульев. И обычная на вид тумбочка, на которой стояла настольная лампа и тарелка с бутербродами. На диване сидели трое парней, которые до нашего появления громко о чем-то спорили, но как только появился Костя, спор немедленно прекратился.

— Короче, объясняю диспозицию, — Костя плюхнулся на диван, потеснив троих своих студентов. — Вова и Саня — музыканты. Им нужно снять клип на песню, и там должно быть все, что вам нужно — натурные и павильонные съемки и спецэффекты. А вам нужен зачет. Чуете, к чему я веду?

Троица оживилась, все заговорили разом.

— А как называется группа?

— А песня какая?

— Девушки симпатичные будут сниматься?

— Но-но, придержите коней, — засмеялся Костя. — Снимать все равно будет только один.

— Но обсудить-то всем можно? — резонно спросил длинный и тощий.

— Если есть на чем послушать, у меня с собой кассета, — сказал я.

— Сейчас! — самый мелкий, чернявый с раскосыми глазами, метнулся в ту часть, где работал фотограф, и приволок оттуда старенький магнитофон «Весна».

Несколько минут все молчали, слушая песню про монаха.

— О, на студии писали! — с уважением произнес третий, крепенький парень с кучерявой шевелюрой. — А где?

— В драмтеатре, — быстро отозвался Астарот.

— Это надо быстрее снимать, пока вода не замерзла, — деловито проговорил тощий. — Костер можно зашибись сделать, я давно хотел попробовать!

— Игорян бы отличным монахом смотрелся! — хлопнул по коленям кучерявый. — У него еще рожа такая, как у Хомы Брута из «Вия».

— У нас уже есть актеры, — сказал Астарот. — Идея такая…

Я сел на стул и не стал лезть в творческий спор. Эти трое накидывали идей и обсуждали всякие технические моменты, как и что можно снять, чтобы получилось зашибись. Астарот с ним спорил, а я даже не вникал. Только снова подумал о том, что мне нужна видеокамера. Только не громоздкий монстр, с которым приходил в качалку Костя, а что-нибудь более портативное. Эпоха цифры еще не наступила, но вроде в эти годы уже есть камеры, которые пишут на небольшие такие видеокассеты?

В среде рокеров нарезка из их бытовых моментов и всяких подвальных концертов пользуется большим успехом. Нафигачить видеоконтента, а потом делать из этого всего нарезку для клипов под песни — тоже ничего себе идея. Надо будет прицениться к этому чуду техники… Где вот только их покупают? В магазины я в последнее время даже заходить перестал, такое жалкое зрелище…

— Ладно, вижу, что у вас тут все хорошо, — Костя поднялся. — Вы