– А что же ты хочешь, чтобы я сделал? – с готовностью выполнить любую мою просьбу спрашивает он. Ну вот ещё добавьте: «Приказывай, моя госпожа!» – и меня на хлеб пальцем намазать можно будет. Я молча быстренько обдумываю варианты. Поцелуй? Хм. Слишком просто. Массаж ног? Х-м- м-м. Или лучше плеч и спины? Или бёдер… или груди… так стоп-стоп! Он же наказан должен быть, а не наоборот!

– А зачем надо было кричать на меня на уроке при всех? – с трудом спрашиваю я. Болезненные воспоминания тревожат мою истерзанную душу. Я стискиваю зубы и приказываю себе не реветь.

– Прости, я не хотел… – отвечает он тихо, опустив голову. А потом, заглядывая мне в глаза, повторяет чуть громче. – Прости…

Я резко отворачиваюсь к окну, сжимая коробочку с конфетами в руках. Сейчас точно разревусь! «Плакса-вакса – гуталин, на носу козюлька!» – пытаюсь я себя развеселить. Вот только совсем не получается. Он заводит машину и выезжает со двора. Мы молча едем какое-то время, потом он вздыхает и решает высказать то, что накопилось.

– Настя, ты же понимаешь, что никто не должен знать про нас, – говорит он. – А ты берёшь и рассказываешь всем подряд. Зачем?

– Что?!! Я никому не говорила! – возмущаюсь я. – Твоя соседка по парте знает!

– Она моя лучшая подруга, а не кто-нибудь! – гневно возражаю я. – И кроме неё больше никто не знает!

– Ой, ну прости. Ну хорошо, твоя лучшая подруга расскажет «по секрету» только своему любимому и неповторимому парню. – Старосте, что ли? А он, ну просто человек-могила, расскажет об этом исключительно своему лучшему другу, – Королю ботанов, больше же некому. – Ну а тот, в свою очередь, расскажет какой-нибудь девчонке, которая ему жуть как нравится, но ни во что не ставит, чтобы сверкнуть всеобщими познаниями.

Логическая цепочка ведёт к Барби-клону. А узнает она – всё конец! А он прав! – Катя никому не расскажет. У неё и парня нет…

– Ну будем надеяться, что с мамой своей она тоже не будет делиться.

И я надеюсь. Ну, в принципе, она и не так много знает. Можно оставить её в живых.

– Она не знает, что мы жили в одном номере… И всего остального… тоже не знает. Точно, я скажу ей, что между нами ничего не было, что я влюбилась в вас по уши, а вы меня жестко отшили и всё такое.

Смотрю на него с надеждой, что он поубавит свой гнев, а он хитро улыбается.

– Что, правда влюбилась по уши? – спрашивает он довольным голосом. Вот блин. Чувство такое, будто бы я внезапно на грабли наступила. Решила поскандалить, а вместо этого меня отчитали, а я ещё и в любви призналась после этого. Дура дурой!

– Знаете что! – вдруг начинаю я жутко злиться. – Вот не надо только меня во всём винить! Это не я, между прочим, поселилась в одном номере со своей ученицей и потом разгуливала перед ней голышом!

Учитель просто захлёбывается от удивления и негодования. Что, не ждали? Вот вам хук слева!

– Да?!! Ну я хоть не напивался до потери сознания, живя в одном номере с учителем, не устраивал стриптиз и не молил приласкать свои прелести, демонстративно показывая где и как!

Я мигом затыкаю рот, чувствуя, как от ужаса расширяются мои глаза и сужаются зрачки. О боже! Я и правда такое делала? От его нокаута хочется стать самураем и сделать себе сейчас харакири! Неудивительно, что ему стыдно показываться на людях с таким позорищем!

Когда мы уже почти возле моего дома, я вздыхаю, накрутив себя по полной.

– Может, вы лучше меня прямо тут высадите, если так боитесь, что нас увидят вместе? – обиженно спрашиваю, отстёгивая ремень безопасности.

Сжав челюсть, он жмёт на педаль газа, проезжая пару десятков метров за считаные секунды, и с заносом паркуется возле моего подъезда. От резких движений меня бросает по всей машине, я едва успеваю ухватиться за бардачок, чтобы не впечататься в него своими зубами.

– Что вы… – хочу возмутится я и напомнить про правила дорожного движения, но он резко, отстегнув свой ремень безопасности, наваливается сверху, закрывая мой рот поцелуем.

От неожиданности я не могу сопротивляться. Да и хочу ли? Этот неожиданный и несдержанный поцелуй кружит мне голову и будоражит нервы. Пытаюсь его обнять и поцеловать в ответ, но он перехватывает мои руки и, крепко сжимая кисти, прижимает их к спинке пассажирского кресла. Он играет с моим языком, толчками не пуская в свой рот. Он целуется так, как хочется ему, и у меня нет ни шанса перехватить инициативу. Я задыхаюсь, и стоном молю его сбавить обороты. Он устраняется, давая мне возможность сделать долгожданный вздох. Но так же неожиданно и легко кусает мой подбородок и вместо выдоха из моей груди вырывается стон. Его довольный смешок обжигает мне шею. Он не даёт мне ни секунды на передышку. Он водит губами по моей шее так томительно и нежно, что моё сердце не выдерживает, и из груди вырывается очередной приглушенный стон. Он знает, как сводят меня с ума ласки, и дразнится ещё больше. Его непредсказуемость отзывается глухим эхом внизу живота.

Я чувствую, как его горячее дыхание перемещается ниже, к моей правой ключице. Он всё ещё крепко удерживает мои руки, и от этого я чувствую себя абсолютно беззащитной. Он тянет зубами за верхнюю пуговку моей блузки, и та, не выдерживая натиск, расстёгивается. Предательница.

Его язык щекочет кожу груди, пытаясь проникнуть под плотный лифчик и добраться до более чувствительных мест. От пульсации в висках мне кажется, что моя голова вот-вот взорвётся. Я ёрзаю прижатыми к креслу руками, пытаясь вырваться, пока он покусывает грудь сквозь блузку и сантиметр поролона. Несмотря на защиту, каждое прикосновение его губ и лёгкий укус, словно электрический заряд, вызывают сладкие судороги внизу живота. Я выгибаюсь в кресле и ёрзаю бёдрами, пытаясь уйти от прикосновений, приятных и мучительных одновременно.

Очередной стон гаснет в его поцелуе. Он освобождает мои руки, но только чтобы накрыть своими ладонями мою грудь. Властно и немного грубо. Он запускает большие пальцы за края чашечек, пытаясь оттянуть их вниз.

– Ах! – вскрикиваю я, убирая его наглые руки. Я к такому пока не готова. Обнимаю его за плечи и возвращаю его на место. Целую губы, провожу пальчиками по шее и плечам. Он отстраняется, берёт мою руку и без грамма смущения укладывает себе на член. Соблазнительно улыбается уголком рта и проводит моей рукой по всей длине своего затвердевшего органа. Закрывая глаза от удовольствия, он круговым движением обводит моей рукой выступающее окончание.

– М-аха, – довольно выдыхает он, когда я повторяю показанное движение уже без его помощи. Я целую его шею, чувствуя его хриплое дыхание и учащённый пульс. Его руки скользят мне под юбку. Сжимают мою попу и медленно тянут трусики вниз. Я резко замираю. Погодь! Мы так не договаривались! Мягко пытаюсь убрать его руки.

– Что такое? – шепчет он, настойчиво удерживая свои позиции.

– Я… не… – Мысли путаются у меня в голове, особенно когда он целует мне шею. Мутным взглядом замечаю Марью Васильевну, пенсионерку со стажем и жительницу третьего этажа моего подъезда. Она быстро семенит крохотными ножками, зыркая по сторонам в поисках очередной сенсации. Ей нужно всего лишь присмотреться вперёд, чтобы сорвать ТОП местных сплетен и присвоить мне титул «дворовой шлюшки».