Примечание: Береговой А — для боевых частей (полевые войска, ПВО, Береговая оборона). Береговой Б — для тыловых частей.

К началу третьего штурма СОР располагал следующими запасами продовольствия в сутко-дачах (в кг): мука для хлеба — 5,6; сухари — 3,8; крупа и макароны — 29,2; мясо — 3,3; рыба — 7,7; консервы мясные — 4,5; жиры — 7,8; сахар — 17,6. В среднем получается, что гарнизон без внешнего подвоза мог продержаться где-то неделю.

Вывоз людей из Севастополя, чел.

Как отмечалось, в мае месяце на коммуникации Кавказ — Севастополь стали привлекать подводные лодки. Обычно это связывают с усилением активности авиации противника, но это правильно лишь отчасти. Одной из причин стал острый дефицит в танкерах. Таких специализированных судов всегда не хватало, а в то время по Черному морю шло снабжение топливом всего южного фланга советско-германского фронта. Одновременно риск потери судов на севастопольской коммуникации действительно был велик. К тому же ярко проявилась еще одна специфика Севастополя — он прежде всего являлся военно-морской базой, а потом портом. Поэтому средства погрузки-выгрузки не могли обеспечить перевалку большого количества грузов, особенно тяжеловесов. А обстановка требовала проводить разгрузку и обратную погрузку судов в течение короткой летней ночи. Создавалась парадоксальная ситуация, когда доставлять все необходимое целесообразно крупнотоннажными судами, а обрабатывать в Севастополе — малотоннажные.

Нечто похожее происходило и с танкерами, которые просто не успевали разгрузиться за ночь. Например, последний танкер, побывавший в СОРе — «Москва»[45], доставил в крепость 2450 т флотского мазута, 245,4 т бензина Б-70, 363 т бензина Б-74, 407 т соляра, 271 т автола, 891 т автомобильного бензина, 21,2 т масел и 102 т различных грузов. Пришел он в 3:35 7 мая, а уйти смог только на рассвете 9 мая. Вот по совокупности указанных факторов и решили привлечь для перевозок грузов, прежде всего бензина подводные лодки.

Следует отметить, что подобный опыт до Великой Отечественной войны отсутствовал. Но чисто технически в отношении жидких грузов задача на первый взгляд решалась легко. Причем фактическая загрузка лодок оказалась даже больше расчетной.

Нормы загрузки подводных лодок при снабжении Севастополя

С подводных лодок для размещения на них больших объемов перевозимых грузов обычно снимались торпеды (на средних и больших подводных лодках оставляли по две), 50 % артиллерийского боеприпаса и часть запасных частей. Продукты питания и пресная вода для личного состава брались из расчета на шесть суток.

Загрузка подлодок производилась в Новороссийске и Туапсе. Сухие грузы, как правило, доставлялись на причалы на автомашинах и сгружались на палубу грузчиками порта или нарядами краснофлотцев. Размещение и укладка грузов в отсеках поручались личному составу под непосредственным наблюдением помощника командира и командира БЧ-5. За правильное размещение грузов в отсеке отвечал его командир, которому перед погрузкой вручалась «карта загрузки», где подробно расписывалось, как располагать грузы. Однако не обошлось без ошибок, Так, 14 июня М-33 под командованием Д.И. Сурова приняла на борт консервированный гороховый суп в банках общим весом около 7 тонн. В весовом отношении количество груза соответствовало предварительным расчетам, но вместить в лодку очень легкий груз оказалось сложно, требовалось слишком много места. Ящики с консервами укладывались, где только находили место. Основное количество сухих грузов размещали во II и IV отсеках. В целом подлодки оказывались настолько забитыми ящиками и мешками, что ко многим ответственным механизмам отсутствовал доступ. Например, если бы при погружении вентиляция носовой группы не сработала пневматически, то вручную ее открыть было бы уже невозможно.

Прибыв в Севастополь, личный состав через люки производил выгрузку грузов на палубу, откуда их забирали представители тыловых органов Севастопольского оборонительного района. Бензин откачивался лодочными средствами в приготовленные емкости. Нередко из-за отсутствия емкостей часть бензина приходилось откачивать за борт, чтобы успеть уйти из Севастополя в темное время.

Первыми в Севастополь пришли 9 мая Л-4 под командованием Е.П. Полякова и Д-4 под командованием И.С. Израилевича[46], доставив 112,8 т продовольствия, топливо за сутки до этого перевезла «Москва». В принципе планировали через месяц провести еще один танкер. По этой причине до начала июня подлодки доставляли исключительно боезапас и продовольствие.

После поражения наших войск на Керченском полуострове положение Севастополя серьезно осложнилось. Наращивая удары по коммуникациям, противник в то же время усилил обстрел и бомбардировку севастопольских бухт, стремясь уничтожить прорвавшиеся туда быстроходные транспорты и боевые корабли. С 24 мая удары по порту и городу стали непрерывными. Место разгрузки подлодок с 1 июня перенесли в Камышовую и Стрелецкую бухты. 13 июня командующий флотом приказал начальнику штаба для питания Севастополя поставить все подводные лодки Первой, а 20 июня и Второй бригады.

Первые 24,6 т бензина для СОР доставила 7 июня Л-23. Топливо принимали в междубортные цистерны. Но водонепроницаемые лодочные системы оказались вполне газопроницаемыми. Бензин и его пары быстро разъедали сальники клапанов внутренней вентиляции цистерн и поступали внутрь прочного корпуса. Создавались опасность отравления экипажа и возможность взрыва. Для предотвращения проникновения паров бензина в отсеки сальниковую набивку клапанов пропитывали зеленым мылом, ставили заглушки, вели более интенсивную вентиляцию отсеков и др. Эти меры дали положительные результаты. За первый месяц перевозок не было ни одного происшествия, если не считать воспламенения бензина у борта Л-4 от искры из глушителя рядом стоящего катера. При этом все обошлось благополучно.

С середины июня к перевозкам привлекли «малюток». Они принимали всего 8 т сухих грузов, но могли дополнительно к этому взять и 6 т бензина, то есть их вместимость удваивалась. Поэтому уже 20 июня М-31 первой из малых подлодок доставила в Севастополь жидкое топливо. Здесь чисто технических проблем оказалось больше. Еще во время приемки топлива пары бензина через внутреннюю вентиляцию (наружная имела заглушки) из топливной цистерны № 4 поступали в отсеки. Несмотря на непрерывную работу судовой вентиляции иногда создавалась взрывоопасная концентрация, что при незначительном искрении электроприборов угрожало взрывом. Кроме этого имели место отравления личного состава парами бензина.