выглаженная чистая рубашка. Никакой суеты не производил. Стоял. Внимательно смотрел. И без особой нужды без конца проверял содержимое своего пакета.

Подойдя к ним ближе, Игнат с Кирой представились и попросили рассказать, при каких обстоятельствах они обнаружили тело.

— Главное — почему? — завершил он свои вопросы последним.

Последовал такой лаконичный и разумный ответ, что Игнатов зааплодировал бы, будь это уместно.

— Это было непривычно. Правильнее — этого не было никогда. Поэтому это привлекло мое… — Женщина задрала голову на мужчину и поправилась: — Наше внимание. Мы подошли к воротам. Позвали ее. И тут я заметила, что штора как будто оборвана. И мы приняли решение…

И снова подробный логичный отчет. Как вошли, как старались ни за что не хвататься руками, как увидели Горелову в неестественной позе и поняли, что она мертва.

— Спасибо. Все ясно, — кивнула Кира, когда женщина закончила говорить. — Отлично, скажу я вам. Всем бы таких соседей.

По строгому лицу мужчины скользнула тень сомневающейся ухмылки. Но он промолчал.

— Что можете рассказать о вашей соседке? — спросила Кира. — Я так поняла, вы не особенно общались?

— Не общались вовсе, — последовал поочередный ответ.

— Значит, ничего о ней не знаете?

— Мы знаем о ней все или почти все, — неожиданно порадовал мужчина с внешностью отставного военного. — Татьяна Викторовна, начинайте.

И Татьяна Викторовна начала говорить. Ее рассказ был кратким и точным: когда, кто, во сколько зашел, во сколько вышел. Все это она зачитывала с телефона, вызывая у Игнатова с Кирой двоякое чувство. С одной стороны, замечательно, неоценимая помощь. А с другой — не дай бог таких соседей.

— И даже факт заключения Гореловой под стражу не прошел для вас незамеченным? — удивленно воскликнула Инна Мокрова, прячась за спинами Игнатова и Киры все это время.

— Так точно, — ответил за женщину ее сосед. — Я не ездил, конечно, к отделению полиции все три дня. Просто позвонил своему давнему приятелю, когда машина Гореловой осталась на полицейской стоянке. И он подтвердил, что ее заключили под стражу до выяснения. А что она натворила?

— Лжесвидетельствовала, — кратко ответила старший лейтенант Мокрова.

— Теперь понятно, почему она так закончила, — стремительно переглянулись соседи Гореловой.

— Что, простите? — подалась вперед Кира.

Игнатов к ней присмотрелся. Кажется, ее чем-то задели эти двое. То ли рассердили, то ли рассмешили. Хотя смешного в том, что твою жизнь кто-то рассматривает в микроскоп, мало.

— Если она так себя вела, неудивительно, что так закончила, — ответил мужчина. — И знаете, я замечал, что все ее гости выходили от нее с крайне недовольными физиономиями.

Тут он изогнулся влево, заглядывая Игнатову за спину, и, обращаясь исключительно к Мокровой, проговорил:

— Включая вас.

— Были причины, — ответила та туманно. — А кто еще ее навещал? Приметы описать сможете?

— Ну зачем же приметы! — на подъеме отозвалась женщина и протянула им телефон. — Вот они все здесь… Включая вас!

Три головы склонились над экраном смартфона. Палец Игнатова медленно листал фотографии, увеличивал их, снова листал.

— Этого не может быть! — ахнули они с Кирой одновременно, уставившись на изображение мужчины, выходящего из машины. — Ардин! Зачем он здесь?!

— Скажите, Татьяна Викторовна, — показал Игнат лицо Ардина крупным планом хозяйке телефона. — А вот этот человек здесь часто бывал?

— Я скажу вам точно, как только вы вернете мне телефон. У меня все записано в специальной папке.

Ее сосед одобрительно покивал.

— А эта женщина?! — теперь уже заинтересовалась фотографией Мокрова. — Она часто бывала здесь?

— Кто это? — спросила Кира.

— Это жена убитого Вадима Кириллова, — пояснила Инна, возвращая телефон Игнатову. — Там еще какой-то человек. Пешим ходом следует к воротам Гореловой.

Игнатов увеличил фото мужчины в бейсболке, но, как ни старался, рассмотреть лица не сумел — мешал козырек.

— Плохой ракурс, — посетовал он.

— Ну, извините, что смогла! — развеселилась Татьяна Викторовна. — Зато фигура просматривается великолепно. И одежда. При случае можете сличить.

Если бы еще было с чем сличать! Горелову убили. Вместе с ней будет похоронена вся информация, которой она обладала. Надежда на ее подругу, ту уже следует объявлять в розыск. И на Ардина.

— Интересно, как он объяснит, что приезжал сюда к Гореловой? Что их могло связывать? И не его ли отпечатки в доме?

Не его! Отпечатки женщины и мужчины, обнаруженные районными экспертами в доме убитой Гореловой, не значились в базе.

— Тупик, товарищ майор, — пожаловался Устинов, позвонив Игнатову на следующий же день. — А что по вашему фигуранту? Как его, Ардин, кажется? Как он объясняет свой визит к погибшей?

— Пока никак, — отозвался неприятным скрипучим голосом Игнат. — Господин Ардин, оказывается, взял отпуск и улетел на острова. Ждем его возвращения через восемь дней.

«Если он вернется, конечно же», — подумал Игнат, завершив разговор с капитаном.

Каков, однако, мерзавец этот Ардин! Просили его из города не уезжать, а он улетел! Тайно взял отпуск и смылся. Они его даже не успели допросить по поводу любовницы, с которой Ардин тайно встречался в придорожных мотелях.

— А что, если это Горелова, товарищ майор? — выдвинула версию Кира сегодняшним утром, поставив ему на стол стакан с отменным кофе, купленным по дороге на работу. — И улетел Ардин той самой ночью, когда Горелова была убита. Даже я нахожу, что это никак не совпадение. И склоняюсь к мысли, что Ардин причастен.

— Во-от!

Отхлебнув кофе, он тут же обжег язык и зажмурился.

— Нравится? Мне тоже. Кофе в этой кофейне потрясающий, — неправильно поняла его Кира и тут же отвлеклась на телефонный звонок. — Да, папа? Хорошо, сейчас зайду…

Она глянула на него широко распахнутыми глазами и почему-то шепотом произнесла:

— Это полковник Ростов только что мне позвонил.

Будто Игнатов не знал, кто ее папа!

— У него есть информация по Ардину. По его службе в армии по контракту. И там что-то такое…

Глава 18

Женя знала, что Инна Мокрова — старший лейтенант, занимающийся расследованием гибели ее мужа, — непременно заглянет к ней. Но не думала, что та явится к ней так скоро. Придет на работу! И встанет возле окошка регистратуры и будет на нее смотреть как на…

Вообще непонятен был ее взгляд, вообще! И эти скорбно поджатые губы. И тонкие пальчики, сплетенные замысловатым узлом.

— Что-то хотели, Инна Ивановна? — спросила Женя сразу, как очередь старшего лейтенанта подошла.

У той ведь не вышло пробиться к окошку регистратуры без очереди. Удостоверением Мокрова светить не стала, а все ее заверения о том, что ей «просто спросить», не были услышаны.

— Тут все за этим, девушка! — возмутилась пожилая дама, посещающая поликлинику так часто, что поисковые собаки запросто угадали бы