расширению пространства. У них в гостях я чувствовала себя принцессой в королевском дворце. Или третьей Дюймовочкой — и Вита, и ее мама были миниатюрными.

У Виты был оригинальный стиль одежды и, казалось, необъятный, впечатляющий гардероб, который не оставлял никого равнодушным к ее яркой личности. В миниатюрной прихожей, где даже развернуться было сложно, стоял один довольно непримечательный шкаф, в который, по сказочным законам, каким-то образом растворялся и прятался огромный гардероб на двух женщин на все сезоны.

Как-то Вита пригласила меня отпраздновать Рождество с ее семьей — в селе у «бабці Марії». У нас не было сельских родственников, и я никогда не праздновала Рождество. Конечно, я была счастлива увидеться с Витой и побывать в продолжении сказки.

Мне кажется, это было Рождество девяносто пятого года. Бабця Мария жила одна в большом доме, в котором выросли ее дети. Вся семья приезжала на праздники, по традиции, в этот дом. Плохо помню, как мы туда добирались. Кажется, дядя Виты забрал нас и довез на машине.

Я была поражена кристальной чистотой и порядком. Весь дом блестел и был украшен рушниками, скатертями, салфетками, занавесями на окна с густой ручной вышивкой. В порядочных домах, как у Марии, есть несколько комплектов такого убранства, и этот вариант был праздничным.

Зная, сколько работы у сельских жителей, сложно представить себе количество человекочасов, ушедшее на эту вышивку — всё это долгими зимними вечерами и с песнями.

Спокойствие этой женщины было самым большим впечатлением. Я не видела, как она готовилась к приему гостей, но когда они в доме — всё сделано и на ее лице — нежная улыбка счастья. Ее любовь к своим детям и внукам практически ощущалась в воздухе, но не выражалась суетой. Семья отвечала взаимностью.

Даже дворовая собачка, которых в деревнях держат на цепи и в холоде, радостно ластилась к людям в теплом доме — тоже член семьи, и вел себя достойно, хвостом ничего не смахнул.

Мне поняла, откуда букет талантов Виты. Мощный нравственный фундамент читался в характере ее бабушки Марии. Талантам, как и цветам, нужна почва, опора. Таланты моей подруги были с такими родственниками как за каменной стеной.

Поминали деда Осипа, мужа Марии, который тоже, видимо, был незаурядной личностью. Их дети, мама Виты и мамин брат, стали достойными продолжателями рода.

Сын — известный композитор и исполнитель песен, дочь — врач-педиатр, завотделением в детской больнице.

Собачка вокализовала радостное праздничное возбуждение. Пса оставили на кухне, так как невозможно было гарантировать безопасность празднично убранной гостиной в присутствии его виляющего, как бита, хвоста.

Семья переместилась в гостиную и возбужденно обменивалась последними новостями. Очень скоро в двери постучали. В Сочельник группы детей и взрослых ходят по домам и поют колядки. Такого я даже в кино не видела. Группа нарядных людей заходит в дом и исполняет красиво, на многие голоса традиционные песни про Христа, Деву Марию, волхвов и другие вещи на тему.

Все, понятное дело, знают слова, кроме меня, и подпевают. Подпевать как раз я умею, но со словами не очень, однако влилась в коллектив. Пение мне всегда в радость. Произнося слова, я не особо могла себе представить действующих лиц — очень уж я была далека от рождественской темы.

Исполняли колядки очень профессионально — я это оценила. Почувствовала себя в семье Бахов по музыкальности. За колядки предлагают сладости и деньги. Певцы с благодарностью их берут и продолжают свой путь.

Общая беседа прерывалась такими спонтанными представлениями несколько раз.

Не знаю, сколько прошло времени за разговорами и колядками. Помню, что бабця Мария пригласила всех за стол. Угощения были рукотворными шедеврами и образцом традиции. За столом был свободный прибор — люди верят, что на Рождество приходят души умерших родственников, для них должно быть место.

Даже помнится, кто-то пришел и сел на это место. На столе должно быть двенадцать постных блюд. Не знаю, было ли двенадцать в тот раз, но стол был заставлен. Самое знакомое мне блюдо — это кутя, что-то похожее на нее я ела на поминках. Самое экзотическое для меня — борщ с «ушками», это такие малюсенькие варенички с грибами.

Борща не было, но про него рассказали, и я потом еще сама дочитала про него. Остальное — салаты, соления, картошечка — привычные удовольствия праздничного стола.

Торжественность и радость общения превращали привычное в исключительное. Казалась, никогда такой вкуснятины не ела.

Так как ужин начался поздно и продолжался долго, вечерняя служба в церкви уже окончилась. Мы с Витой решили прогуляться до церкви сами.

Опять сказочная картина возникла перед глазами. Тихая лунная ночь, яркие звезды, контрастные тени на белом снегу — от света редких фонарей, безлюдье. Быстро дошли до освещенной, убранной хвойными ветками маленькой церкви. Внутри мерцали лампадки, пахло хвоей и свечами. Там жила тайна, чудо вот-вот свершится.

Хорошо, что никто не нарушил покой этого места своим присутствием. Мы тихонько пошли назад.

Я на тот момент мало бывала в церквях, и на меня снизошел покой и спокойствие. Я поняла, чему радуются и что празднуют эти люди. Почувствовала сердцем эту надежду на свет, радость и любовь, которые чудом приходят в мир в эту волшебную ночь.