Германия быстро набирала силы, и у Москвы было гораздо меньше иллюзий, чем у демократических государств. Сталин часто повторял, как публично, так и в приватных разговорах, что «вторая мировая война уже началась». Слепое сумасшествие и безумная жестокость находились в поразительном противоречии с этой реалистической оценкой. К концу 1938 года, когда пик террора прошел и Берия занял место Ежова, Россия, оставшаяся лицом к лицу с Германией, оказалась очень ослабленной. Ее разведывательный аппарат был разрушен, а притока свежих сил для его укрепления не было.

Молодых коммунистов, признанных пригодными для службы в качестве секретных агентов, освобождали от занимаемых должностей, направляли в разведывательные школы, а потом посылали за границу. К концу 1938 года число новых советских агентов в разных европейских странах, на Дальнем Востоке и в Соединенных Штатах снова начало возрастать, заполняя образовавшуюся пустоту. Некоторые из них были командирами Красной Армии, переподготовленными для новой работы. Им вручали фальшивые документы, по которым они не являлись гражданами России. (Соблюдался главный принцип: секретный агент за границей не должен привлекать к себе внимание как русский.)

Главным объектом шпионажа была Германия, но действовать приходилось крайне осторожно. Сталин не хотел давать фюреру предлога для конфликта. Коммунистическая партия Германии, которая пополняла ряды агентов в этой стране, была почти разгромлена, а небольшие оставшиеся группы развалены провокаторами. От прежних времен остались только немногие разрозненные агенты, плохо связанные с советским аппаратом разведки.

Московский центр вернулся к методам, которые применялись после 1933 года, когда для проникновения в Германию использовались агентурные сети, развернутые в Бельгии, Голландии, Дании и Швейцарии, так как через них шел плотный поток туристов, как на Запад, так и на Восток, а их столицы были недалеко от германских границ. Бельгия и Голландия рассматривались как наблюдательный пункт против Британии. Таким образом, выбранная схема не предусматривала развертывания широкой шпионской сети в Германии, а опиралась на тайные аппараты в Брюсселе, Амстердаме и Копенгагене, резервные силы в Женеве и, конечно, в Париже.

В преддверии войны Париж, Брюссель и Женева стали региональными центрами советской разведки. Некоторые из агентов оставались там и во время войны и сыграли свою роль в наступивших великих событиях, но большинство из них пали жертвами в борьбе. Среди них были опытные шифровальщики и специалисты по дешифровке, техники, курьеры, связные, «почтовые ящики», информаторы и т. д. Полный список включает как ветеранов советского шпионажа, так и новичков, и большое число женщин, у которых были личные связи с членами аппарата и которые работали главным образом как курьеры и связные. Вместе с коммунистами, которые лишь сделали вид, будто порвали с партией, на советскую разведку работали и многие сочувствующие, хотя иногда они об этом и не подозревали.

Точно определить, какое число людей прямо или косвенно работало в аппарате, невозможно. Некоторые данные тем не менее нам дают отчеты гестапо по пяти странам, сделанные с 1939-го по 1944 год:

Швейцария – 60

Франция – 39

Германия – 42

Бельгия – 15

Голландия – 12

Полный список показал бы значительно более высокие цифры.

Леопольд Треппер (он же Жан Жильбер, Фриц, Артур, Дюпюч, Гирин), волевой, выдающийся человек, руководил всей советской агентурной сетью на Западе. Сын польского еврея, жившего мелочной торговлей, он еще в юности примкнул к коммунистической партии. Он поступил в Краковский университет, но не смог продолжать учебу, так как был вынужден работать. Он нанялся в слесарную мастерскую, а потом пошел на металлургический завод в Катовице. Там его арестовали за коммунистическую агитацию, и он восемь месяцев провел в тюрьме. После освобождения он эмигрировал в Палестину, где работал чернорабочим и продолжал коммунистическую деятельность. Год спустя его насильно выслали из Палестины.

С таким впечатляющим послужным списком Треппер появился в Париже и вступил в советский разведывательный аппарат. В 1932 году, когда аресты потрясли шпионскую сеть во Франции, он вместе с женой скрылся в Советском Союзе. Ему тогда было двадцать восемь лет. Со своим поверхностным образованием и малым опытом в «иностранных делах», он мог рассматриваться только как многообещающий кандидат. В течение последующих пяти лет он систематизировал свои знания в университете и прошел подготовку в специальной школе для службы за границей. Обучение включало методы агентурной работы, иностранные языки и политические науки. В результате Треппер стал выдающимся советским разведчиком. Хладнокровный, умеющий быстро принимать решения, авантюрный, он верил в «неизбежность жертв», и его не волновала судьба отдельной личности. Его наглость не знала границ. Так, например, летом 1940 года он появился на нацистском празднике, посвященном победе над Францией. Вместе с другими гостями его пригласили в поездку, где он узнал многие подробности германского наступления, после чего составил и послал в Москву отчет о немецкой стратегии на сорока восьми страницах. В другом случае, уже во время войны, он вошел в дом, где была его радиостанция, не зная о том, что там уже ждет засада. Он притворился торговцем-разносчиком и так умело имитировал характерные слова и жесты, что его не задержали. Он был единственным из советских агентов, которого полиция не схватила в этой операции. Но его выдающимся подвигом, о чем будет рассказано ниже, было его поведение в гестапо после ареста.

Тот факт, что Треппер остался верен Сталину, несмотря на тяжкие годы чисток, сделало его логичным преемником тех агентов, которые были уничтожены в этот период. В 1937 году лишь немногих избранных посылали во Францию, а Трепперу поручили миссию в Париже. По возвращении он был назначен на новый важный пост в Бельгии.

Вторым после Треппера в шпионской сети в Бельгии и Франции был латыш Виктор Сукулов, командир Красной Армии и капитан интернациональной бригады в Испании. Сукулов был значительно младше Треппера и выглядел иначе: мелкого телосложения, с длинной узкой головой и жидкими волосами. В рутинной работе он казался неинтересным и даже скучным. Но когда им овладевали новые замыслы, Сукулов преображался, становился возбужденным, его глаза горели, он дрожал от волнения.

В 1929 году, когда Сукулову было восемнадцать лет, в Москве вышла книга Н.Г. Смирнова «Дневник шпиона». Это была вымышленная история об Эдварде Кенте, хладнокровном, безжалостном, но удачливом британском шпионе. Сукулов так увлекся личностью Кента, что даже принял его имя. Среди своих, а потом и германских коллег он был известен как Кент. Советская разведка снабдила Сукулова уругвайским паспортом на имя Висенте Антонио Сьерра, что ему хорошо помогало: в течение первых военных лет он ездил по всей Европе как нейтральный латиноамериканец. В соответствии с начальным планом в 1939 году он отправился в Данию, чтобы организовать там шпионский аппарат для проникновения