– Тебе не стоило этого делать, – пробормотала она, вдруг поняв, что не способна заботиться о животных. Она о себе-то не в состоянии позаботиться.

– Я подумал, что тебе неплохо иметь компанию. Они твои так же, как и мои.

Она посмотрела в его серьезные глаза.

– Заходи.

Она помолвлена с человеком, нога которого не ступала в ее дом. Насколько это символично? Поспешная помолвка, пусть и по любви – не идеальный способ начать отношения. Теперь она это понимала. Во время коронации и потом, когда они жили на ферме, все было как во сне. Теперь началась реальность.

Хуан-Карлос огляделся.

– Твоя квартира так же прекрасна, как ты, Порция. Я не ожидал меньшего.

– Спасибо. Эдуардо, вы не войдете?

Она провела достаточно времени с Хуаном-Карлосом и телохранителями, чтобы заранее знать ответ. Эдуардо оглядит квартиру и лестничную площадку и будет стоять на страже за дверью.

– Я бы очень хотел, ваше высочество. Спасибо, но я буду здесь.

Все как она и подозревала.

– Хорошо, я понимаю.

Она повернулась к Хуану-Карлосу, вымучено улыбнувшись.

– Мы оба знаем, что я прилетел не для того, чтобы привезти котят. Но ты рада, что я их привез?

Она глянула на спящих котят:

– Я рада их видеть. Они милые, и я по ним скучала.

Она откашлялась, не в силах признать, что скучала по Хуану-Карлосу.

– Это котята Герцогини? Она больше их не кормит?

– Да. Куда поставить переноску?

– Хороший вопрос. Если бы ты все мне рассказал, я бы попросила не привозить их. У меня нет возможности о них заботиться.

– Если хочешь, я заберу их в Алму, – сухо предложил он.

– Нет-нет, теперь, когда они здесь, я не смогу с ними расстаться. Они мне дороги.

Хуан-Карлос поставил переноску на пол в прихожей и впился в Порцию взглядом.

– Я надеялся, милая, что ты скажешь то же самое обо мне.

Она прикрыла глаза.

– Тебе не стоило приезжать, Хуан-Карлос.

– Я не мог оставаться в неведении. Между нами ничего не кончено.

– Мы не подходим друг другу.

Он шагнул к ней, и ее сердце забилось сильнее. Она подняла на него глаза. Его мрачное лицо чуть смягчилось, словно в нем загорелся свет.

– Неправда. Очень подходим. Мы предназначены друг для друга. Не прогоняй меня, Порция. Надеюсь, что и я тебе дорог.

Его взгляд упал на ее губы. Она сглотнула. О господи, притяжение, магнетическая сила его любви окружила ее защитным экраном.

Она не знала, где нашла силу воли отступить на шаг. Другой. Скрыть эмоции не было никакой возможности. Он наступал и наступал, пока не прижал ее к стене.

– Я проделал долгий путь к тебе, Порция, – прошептал он, опершись ладонями о стену по обе стороны от ее головы, так что она могла смотреть в его лицо и видеть правду. – Я ждал всю жизнь.

Его сладостные, искренние слова прорвали линию обороны. Она положила руки ему на грудь и, вместо того, чтобы оттолкнуть, вцепилась в его рубашку. У него перехватило дух, и немедленная реакция на нее подкосила ноги. Как она могла не любить этого мужчину? Как могла оттолкнуть?

– Я приехал поговорить с тобой, милая.

– Это то, что ты делаешь со мной? Говоришь?

Он одарил ее очаровательной улыбкой.

– Может, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать?

Его губы завладели ее губами в ошеломляющем поцелуе. Она могла думать только о наслаждении, которое он ей давал. Любовь, которую пыталась похоронить, вернулась, и теперь она еще сильнее любила этого благородного короля, который пришел за ней.

Порция тосковала по нему и до этой секунды не знала, насколько сильно.

Его язык обвел ее губы, и она их приоткрыла. Он проник в ее рот и снова стал целовать. В ее животе загорался огонь. Она уже не могла ни в чем ему отказать, став воском в его руках. Он мог делать с ней все, что хотел.

И она станет наслаждаться каждой секундой.

Ее подхватили на руки. Она обняла его, прижалась всем телом и положила голову ему на грудь.

– Где твоя кровать, Порция?

Она показала на дверь дальше по коридору.

Широко шагая, Хуан-Карлос понес ее в спальню и продолжал целовать.

Положил на сиреневое покрывало с широкой оборкой среди такого же цвета подушек, больших и маленьких. Быстро осмотрел комнату, выкрашенную в причудливые цвета. Тонкие белые занавески закрывали окна. Современные картины, в основном пастели и несколько маслом, украшали стены. Совсем как сама Порция: нежная, милая, приятная.

Боже, как он любит ее.

И не уедет без Порции.

Она его приз, любовь, сокровище, без которого он не может жить.

Он расстегнул рубашку, повел плечами, сбросил туфли, носки и, глядя ей в глаза, расстегнул ремень.

Она подняла брови, слегка раскрыла губы и громко выдохнула. Жадное выражение лица смягчило его сердце, зато все остальные части тела затвердели. У него одна ночь, чтобы заставить ее передумать. Он не потратит зря ни минуты.

Он взял ее руку и поднял на колени.

– Иди сюда, милая. Прикоснись ко мне. Обними.

Порция послушно прижалась к нему. На ней было простое короткое черное платье с тонкими бретельками, прикрывавшее грудь ровно настолько, чтобы безумно соблазнять его. Он жаждал коснуться ее, заставить понять, как она нуждается в нем. Как идеально он ей подходит.

Она дотронулась до него, он стиснул зубы. Пальцы провели по его груди. Она стала целовать его повсюду, где они касались. Его тело загорелось. Выносить это дальше невозможно. Она доказывает, что они предназначены друг для друга.

– Так меня не ласкала ни одна женщина. Смотри, что ты делаешь со мной.

– Нам так хорошо в постели, Хуан-Карлос, – прошептала она.

– Потому что мы созданы друг для друга. Почему ты сопротивляешься?

Она отвернулась, и он понял, что зашел слишком далеко. Что-то мучает ее, заставляет держаться на расстоянии.

– Не уходи. – Он не мог позволить ей думать, чтобы ее мысли продолжали их разделять.

Он лег рядом и дал волю своей любви, лаская ее. Удерживая одной рукой, другой сумел снять платье, сжал груди, любил их ртом и языком и был вознагражден вздохами наслаждения, тихими стонами восторга. Он осыпал поцелуями ее шею, плечи, губы, накрыл ее тело своим. Соединил их тела, и они стали двигаться в одном ритме, изнемогая, стеная, пока он не смог больше сдерживаться. И вонзился в нее глубоко и яростно. Почувствовав готовность, он позвал: