– Почему ты не дождалась меня на прогалине?

– Я не знала, куда она делась. А на дереве я чувствовала себя в большей безопасности, к тому же я не сомневалась, что ты все равно меня найдешь.

Валекс, задумался. А я попыталась скрыть, волнение, копаясь в сумке.

– Ну что ж, мы доказали, что командор ошибался, – наконец ухмыльнулся он. – Он был уверен, что тебя поймают уже к полудню.

Я с облегчением улыбнулась и, воспользовавшись его хорошим настроением, спросила:

– А почему командор так ненавидит колдунов?

Лицо Валекса вытянулось.

– Ну, на это у него есть много причин. Во-первых, они сотрудничали с королем. Эти выродки использовали свои способности исключительно в корыстных целях. Они накапливали драгоценности, соглашаясь излечить больного лишь в том случае, если родственники умирающего готовы были заплатить огромные деньги. Они влияли на сознание людей и получали удовольствие от устроенного ими всеобщего хаоса. Потому-то командор и не хочет иметь с ними ничего общего.

– А почему он не стал использовать их в своих целях? – продолжила я, мучимая любопытством.

– Он считает, что им нельзя доверять, хотя я не совсем разделяю его точку зрения, – ответил Валекс, глядя вниз. – Я считаю, что командор правильно поступил, истребив всех королевских колдунов, но юное поколение, обладающее подобными способностями, мы могли бы использовать в разведывательных делах. В этом вопросе мы расходимся во мнениях, и, несмотря на мои доводы, командор… – Валекс умолк, словно не желая развивать эту тему.

– Что командор?

– Приказал убивать всех детей, у которых будут выявлены хотя бы малейшие способности к магии.

Мне было известно о казнях южных шпионов и колдунов, но, представив себе детей, которых вырывают из материнских рук, я задохнулась от ужаса.

– Несчастные дети.

– Да, это жестоко, – согласился Валекс, и глаза его подернулись печалью. – Способность устанавливать связь с энергетическим источником появляется лишь по завершении подросткового периода, то есть около шестнадцати лет. А потом обычно проходит еще год, прежде чем на эти способности начинают обращать внимание посторонние люди. А затем эти дети обычно бегут в Ситию или попадают в мои руки.

Его слова подействовали на меня как упавшая на плечи каменная балка, и я почувствовала, что не могу вздохнуть.

Мне было шестнадцать, когда меня забрал Брэзелл. Именно тогда во мне проснулся инстинкт самосохранения, помогавший защищаться от пыток Рейяда. Может, они пытались выявить у меня магические способности? Но почему тогда они на меня не донесли? И почему за мной не приехал Валекс?

Я не понимала, чего от меня хотел Брэзелл. Но теперь, зная, о своих способностях, увидела, что это еще один повод отправить меня на виселицу. Стоит только Валексу узнать обо всем – и меня казнят. Если не удастся сбежать в Ситию, то меня убьют. Если кто-нибудь подсыплет яд в пищу командора, я умру. Если Брэзелл выстроит свой завод и вернется, чтобы отомстить за смерть сына, я погибну.

Казнена – убита, казнена – убита… И смерть от «Пыльцы бабочки» уже начинала казаться, мне самой привлекательной. Это была единственная возможность выбрать место, время и способ смерти самостоятельно.

Я, было, погрузилась в пучину жалости к себе, но тут Валекс дернул меня за руку и приложил палец к своим зеленым губам.

До меня донеслись мужские голоса и отдаленный топот копыт. Сначала, я решила, что это наваждение, насланное колдуньей. Однако вскоре внизу показались повозки, запряженные мулами. Повозки были настолько широкими, что подминали колесами молодые побеги и кусты, росшие вдоль обочины. Каждая повозка была запряжена двумя мулами, а впереди них шел человек в коричневой униформе торговца. Караван состоял из шести повозок, и шестеро погонщиков беседовали друг с другом, продвигаясь вперед.

Сверху было видно, что первые пять повозок были нагружены джутовыми мешками, в которых, по всей вероятности, находилось зерно или мука. А последняя была заполнена странными желтыми стручками овальной формы.

«Поразительно, Змеиный лес сегодня просто бурлит, как торговая площадь», – подумала я. Не хватало только исполнителей огненного танца.

Пока мимо проходил караван, мы с Валексом неподвижно сидели на своем суку. Я заметила, что рубахи погонщиков взмокли от пота, а штаны у некоторых из них были закатаны до колен. У одного ремень был туго затянут, и лишняя ткань топорщилась вокруг талии, а толстый живот другого грозил разорвать застежку ремня и вывалиться наружу. Судя по всему, у этих бедняг не было постоянного места обитания. Иначе их жены никогда не позволили бы им разгуливать в таком виде.

– Не шевелись. Я скоро вернусь, – прошептал Валекс, когда они скрылись из вида. Он поспешно спустился вниз и двинулся вслед за караваном.

Я поерзала на суку, размышляя, не обнаружат ли меня преследователи Валекса, о которых меня предупреждала колдунья.

Солнце уже клонилось к западу, и дневной зной сменила вечерняя прохлада. Силы покидали меня, и я чувствовала, как пульсируют мышцы, что было предвестием судороги. На меня медленно наваливалась усталость после тяжелого дня. Я впервые задумалась о перспективе ночевки в лесу; мне никогда еще не доводилось быть на воле в течение столь долгого времени.

Наконец Валекс вернулся и поманил меня вниз, и я осторожно начала спускаться, чувствуя, как ноги мои дрожат от напряжения.

В руках у Валекса был небольшой мешок, который он передал мне. Внутри оказалось пяток желтых стручков из тех, которыми была нагружена последняя повозка. Я вытащила один, и при ближайшем рассмотрении он оказался почти в четверть метра длиной. Посередине виднелось утолщение, которое я едва могла обхватить ладонью.

Я была потрясена тем, что Валексу удалось похитить их с двигавшейся повозки при свете дня.

– Как тебе удалось?

– Секрет фирмы, – ухмыльнулся Валекс. – Достать их не составляло труда, но мне пришлось дожидаться, когда погонщики станут поить своих мулов, чтобы проверить их мешки.

Я положила стручок обратно в мешок, заметив, что снизу он был заполнен темно-коричневыми камешками, похожими на зерна фасоли. Я засунула руку глубже и вытащила несколько из них наружу.

– Что это? – спросила я.

– Они были в мешках, – ответил Валекс. – Я хочу, чтобы ты отнесла это командору Амброзу. Передай ему, что я не знаю, что это такое и откуда взялось, и что я собираюсь следовать за караваном, пока не узнаю, куда он направляется.

– Они совершают что-то противозаконное?

– Пока непонятно. Если эти стручки и зерна из Ситии, то да. Потому что торговать с южанами запрещено. По крайней мере, я абсолютно уверен в том, что эти люди не торговцы.

Я уже собиралась спросить его, почему он так уверен, как ответ сам собой возник в моей голове.