— Ну что, довольно, Алекс? — спросил Таннер хрипло, с одышкой, прожигая ее своими зелеными глазами. — Теперь ты узнала, что хотела? Так стоила ли овчинка выделки?

— Да, — хрипло прошептала она.

— Я не расслышал. К чему относится твое «да»? К какому вопросу?

— Да, — повторила она громче. — Да! И тот, и другой — да!

Она смотрела ему в лицо и не могла отвести глаз. Его отвращение было столь явным, столь отчетливым… Алексис стремилась на всю жизнь запомнить этот взгляд и никогда в будущем не допускать, чтобы на нее смотрели с таким выражением. Губы Клода раскрылись от удивления, когда она отказалась принять его помощь, оставаясь недвижно лежать на полу. Клод в растерянности опустил бесполезно повисшую в воздухе руку.

Алексис заговорила тихо, с твердостью, которая заставила моряка вздрогнуть.

— Клод, я хочу быть юнгой. С этого момента — просто юнгой. Я только что сделала тебе больно, впрочем, как и ты мне. Я жестоко поплатилась за то, что пыталась играть одной частью себя против другой. Это было ошибкой, и я могу лишь обещать тебе, что больше подобного не повторится. Вы сделаете это для меня, Клод? Вы сможете быть мне только капитаном?

— Как долго, Алексис?

В его голосе звучало что-то, напоминающее мольбу.

— Как долго, — повторил он, — каждый из нас сможет притворяться бесчувственным, когда так сильно желает другого?

Алексис покачала головой:

— Не знаю. Быть может, у нас обоих хватит мужества только до той поры, как я покину эту каюту.

Он все еще желал ее. Быть может, даже сильнее, чем она его. Алексис понимала, что если у нее не хватит духу уйти как можно быстрее, то она не сможет уйти никогда. Ей трудно было признать за собой эту слабость, но она нуждалась в его помощи, чтобы сделать решительный шаг. Алексис стало страшно, впервые по-настоящему страшно, с тех пор как она очутилась на корабле. Только сейчас девушка ощутила, как реальна перспектива навек остаться пленницей капитана Гамильтона.

Клод не сомневался, что она наказывает себя, отказываясь от того, чего в этот момент ей хотелось больше всего. Она желала его, не столько вопреки тому что он сделал с ней, сколько из-за того, что он сделал. И только поэтому он подчинился ее требованию, предоставив ей поддержку, в которой она так нуждалась, хотя и знал, что ему дорого придется заплатить за этот благородный жест. Если она просит, что же, он даст ей уйти. Клод подошел к стулу и сел, протянув ноги.

— Полагаю, вы можете забрать мой поднос и мои сапоги, Денти, — сказал он. — Забирайте их прямо сейчас.

Алексис поднялась с пола и подошла к капитану. Встав перед ним на колени, она сняла с его ног сапоги. Клод изо всех сил боролся с собой. Глядя на ее склоненную голову, он хотел сказать ей, что в этом нет необходимости. Он не хотел, чтобы она страдала еще больше. И тем не менее он не останавливал ее. Он догадывался о том, что ничего более для себя унизительного Алексис в жизни не делала, и для нее продолжать игру было даже труднее, чем для него.

Взяв сапоги и поднос, девушка пошла к двери, тогда как Клод вернулся к картам. Уже у порога она остановилась, вспомнив о рубашке.

— Что еще, Денти? — спросил Клод изменившимся от сдерживаемого желания голосом.

— Мистер Лендис нашел для меня брюки, но мне нужна рубашка, — тихо прозвучал ответ. — У меня есть ваша, та, что я одолжила у вас утром. Можно мне носить ее?

Повернувшись к ней, Таннер медленно смерил ее взглядом всю, от головы до пят. Он знал, какую чертовски высокую цену придется ему заплатить за согласие играть в ее игру.

— Вы будете очень хорошо смотреться в этой одежде, не так ли?

— Да, — честно ответила она и быстро, чтобы не дать себе передумать, открыла дверь.

— Можете взять рубашку.

Клод отвернулся и закрыл глаза. Он слышал, как захлопнулась дверь, словно перекрыв им пути друг к другу. Сколько времени пройдет, прежде чем она войдет к нему снова? Он посмотрел на карты и раздраженно сдвинул их в сторону.

У себя в каюте Алексис начистила сапоги капитана до блеска, словно хотела выместить на них все, что накопилось у нее за этот день. Что же, больше испытаний не будет. Ее цель остается прежней: вырваться, убежать и приступить к выполнению взятых на себя обязательств. Слабая улыбка осветила лицо Алексис: страсть, готовая захватить ее в свои лапы, не смогла взять верх. Она вышла победительницей из этой неравной схватки.

Алексис поставила сапоги под дверью капитанской каюты, а сама поднялась на палубу и подставила лицо ветру и соленым брызгам. Вернувшись к себе, она уснула крепким, мирным сном без сновидений.

Алексис проснулась рано. Она чувствовала себя отдохнувшей и готовой к работе. Более того, ее распирала потребность действовать, выполнять любую работу. Необходимость что-либо доказывать Клоду отпала — теперь она вполне могла пойти в естественную в ее положении роль практикантки и получше разобраться в вопросах, в которых чувствовала себя не вполне уверенно.

Быстро умывшись, Алексис натянула одежду, которой снабдили ее Лендис и Клод. Затем, причесавшись и заплетя косу, она отправилась в камбуз к Форресту. Кок с кислым видом сообщил ей, что капитан Клод уже позавтракал и находится на палубе. Алексис осталась помогать ему и не уходила до тех пор, пока Форрест не начал бурчать, что она только под ногами мешается. Тогда, поблагодарив его за любезность, девушка поднялась наверх.

Заметив Алексис на палубе, Клод, следуя первому побуждению, отвернулся, чтобы не смотреть на нее: так бесовски она была хороша. Ее рубашка, распахнутая у ворота (его рубашка, напомнил себе Клод), открывала нежную выемку на горле. Налетевший ветер прижал ткань к телу, и белое топкое полотно плотно облегло округлую девичью грудь. Бедра ее слегка покачивались. Таннер прикусил губу, вспоминая, что так она ходила всегда — брюки только подчеркнули легкость и грациозность ее движений. Он обвел взглядом матросов — их лица выражали откровенное удовольствие. Вот плата за то, что Таннер согласился сделать для нее вчера: теперь он не только принужден смотреть на нее, не в силах утолить желание, но и будет постоянно делить это зрелище с командой.

Гарри Янг, сидевший в «вороньем гнезде» наверху, заметил девушку со своего высокого насеста и крикнул ей что-то. Одной рукой прикрывая глаза от солнца, Алексис отклонилась назад, чтобы рассмотреть парня, улыбнулась и весело помахала ему рукой.

— Полезай ко мне, ты мне нужна! — крикнул матрос.

Она в нерешительности посмотрела на Клода, словно спрашивая у него разрешения, и тот ответил ей коротким безразличным кивком, — мол, делай, о чем просят.

— У нее здорово получается, капитан, — заметил Лендис.

Таннер отвел взгляд от все уменьшающейся фигурки Алексис и, повернувшись, ответил: