а вот этил меркаптан с резким ароматом серы сигнализирует о возможной утечке.

Но нет, газовая плита «Лысьва» функционировала относительно нормально и вскоре на поверхности воды появились первые пузырьки. Когда я начал засыпать в кипящую воду с трудом отвоёванные у холодильника пельмени, появился Зинчуков.

– В общем, дергаем из Ленинграда. Билеты взял на завтра.

– Куда? – только и спросил я, закидывая в воду ледяные кусочки теста.

– В Москву. Пошла гонка на опережение. Вягилев сообщил, что на «Гарпун» уже не досчитался пятерых человек. Кто отравился, кто упал пьяный и замерз, а один вообще утонул в Москве-реке. Зачем он туда полез? Чтобы утонуть, разумеется.

– Кто-то нас сливает?

– Да, и этот кто-то знает про нас. Скорее всего Вишневский вышел на наших людей и одного из них смог завербовать. Вот только бы знать – кого именно?

– Это трудно. Крот вряд ли сам проявится. Какие планы?

– Возвращаемся и делаем революцию, – пожал плечами Зинчуков.

– А как же Путин? Что будет с ним?

– С ним трехкратное усиление. Ни одна муха пролезть не сможет. Наших же «сторожей» явно застали врасплох, вот и сняли с наблюдательных постов. Путинские же сторожа матерые волки, такие просто так не сдадутся.

– Но ты же понимаешь, что Вишневский не оставит попыток атаковать его?

– Знаешь, Миш, вот если честно, то после нашей революции может и не придется ставить Путина у власти? Может он проживет свою жизнь юристом-международником или же займет важный пост в КГБ. Но может ведь и не встать у руля власти. Если всё пойдет как надо, то СССР не придется вытаскивать из глубокой жопы. Страна ещё будет жить и развиваться…

– Думаешь, нам удастся сохранить СССР? – следом за пельменями нырнули два чахлых листика лаврушки, найденные в вазочке в висячем шкафу.

– Не в том виде, в каком он находится сейчас. Люди хотят перемен, но получат вовсе не ту мерзость, какая у вас появилась в конце восьмидесятых в начале девяностых. Эта мерзость пусть останется в твоём мире. Как и моя мерзость в моём.

Мы немного помолчали, каждый вспоминал то время и то место, откуда он пришел в этот мир. В наших мирах развал СССР был уже пройденным этапом. Причем в мире Зинчукова он прошел гораздо более кровавым путём, чем у меня. Хотя и у меня был не сахар…

Но если так загоняться о несбывшемся прошлом, то можно упустить детали из настоящего. И немаловажные детали… Я спросил:

– Ты не думаешь, что нас будут встречать в аэропорту? Могли бы уйти по железной дороге…

– Думаю, – кивнул Зинчуков. – Даже не думаю, а знаю, что нас будут «пасти» как в аэропорту, так и на вокзалах. Поэтому поедем на автобусе. Да, дольше, да неудобнее, но всё-таки это будет надежнее. По поводу того – будем узнанными или нет… Тебе нужно созвониться с тем гримером, что помогал Евгению Леонову. Он вряд ли откажется от калыма, а уж как сделать из нас других людей – он знает лучше всех.

Да уж, совсем недавно гример по имени Толик сделал из нас совершенно других типов. Настолько других, что меня не узнали мои однокурсники, пытавшиеся угнать в Америку самолет. Вот прямо до последнего не узнавали. А уж как тогда вытянулась рожа Дамирова, бывшего организатором преступной шайки из четырех человек…

Что же, номер Толика у меня остался. Знакомство с Евгением Павловичем Леоновым было для меня плюсом. Связаться с Толиком и договориться на вечернее посещение было делом пары минут. Он намекнул, что прошлая бутылка французского коньяка была очень и очень неплохой. Я намек понял и обещал подарок под ёлочку не хуже.

После сваренных и употребленных пельменей, которые неплохо зашли под уксусную обмакивалку, мы начали собираться к гримеру. На свет из тайника квартиры показались два паспорта. Один был на пожилого мужчину, а второй на тридцатилетнего парня. Их лица имели мало схожего с нашими, поэтому требовалось истинное мастерство художника, чтобы проверяющие ничего не заподозрили.

А истинное мастерство требовало денег.

Зинчуков показал мне худенькую пачку рублевок. На первый взгляд их там было около пятидесяти. Я покачал головой и сделал жест двумя пальцами, словно раскрывающий клюв птенец. Надо в два раза больше…

Да, это охрененно большие деньги за один вечер работы, но это выплата за срочность, за секретность и только по очень хорошему знакомству. Почему большие? Да потому что равнялись месячной зарплате рабочего на заводе.

Как только собрались, так сразу же вызвали такси. Пришлось ждать около получаса, прежде чем машина с шашечками завернула в наш двор. Сказывалась большая праздничная загруженность.

Вскоре мы прибыли к рабочему месту гримера. Нас без лишних слов впустили в мастерскую, открытую ради неожиданно упавшего калыма.

В глазах Толика мы были кем-то сродни разведчиков. Настолько засекреченные, что говорить о наших визитах не полагалось вообще никому. Впрочем, нужная сумма закроет рот кому угодно. Вряд ли будешь трепать об источнике нетрудовых доходов направо и налево. Тем более, что за это могут очень и очень серьёзно спросить.

Я пошел на грим первым. Толик без лишних слов усадил в кресло перед освещённым зеркалом, велел закрыть глаза, откинуться в кресле и расслабиться. Открытый на развороте с фотографией паспорт поставил рядом с зеркалом, чтобы видеть – кого из меня нужно лепить.

Пришлось сделать так, как говорит мастер – откинуться и расслабиться. После этого началось волшебство преображения. На моё лицо приклеивались какие-то полоски, мазали нос и лоб чем-то вязким, щекотали за ушными раковинами.

Я же вспоминал, как совсем недавно вот также вот сидел в этом самом кресле и готовился остановить террористов. Было ли мне тогда страшно?

Нет. Однажды умерший во второй раз смерти не боится. Вот и я не боялся. Сидел и думал о том, что нам предстоит.

Вишневский оказался очень серьезным противником, если сумел выследить «Гарпун» и узнать про сотрудников, работавших на эту организацию. Да, он из моего времени, тоже обладает гипнозом и умеет сливаться с толпой. Вот только если я хочу предотвратить развал СССР, то он наоборот – стремится уничтожить его как можно скорее. И не только СССР, но и всю Россию целиком, хотя сам является рожденным в этой стране.

Нам же предстоит не дать ему этого сделать. И что-то мне подсказывает, что победа будет за нами!

Глава 14

Утром я отправился первым.