Какое-то время они сидели в тишине, тупо смотря друг другу в глаза. Зоя мысленно проклинала себя за то, что делает, а Дорофеева пыталась понять, действительно ли всё сказанное сейчас было правдой. Или это просто обман? Или ловушка? Или ещё что похуже?

— Ладно. Какую книгу берём? — сдалась Ангелина.

Библиотека колледжа постепенно пустела. Последние ненормальные студенты ушли, поставив книги обратно на полки. За окном уже зажглись фонари. Библиотекарь, подойдя к окну, открыла его, впуская в помещение немного свежего осеннего воздуха.

— Честно сказать, я не знаю. — призналась Зоя. — Я просто не знаю, что теперь у нас может быть общего, поэтому и не знаю, какую книгу можно подобрать для нас обеих.

Ангелине показалось, что Зоя произнесла эти слова с какой-то скорбью. Будто она искренне сожалела, что теперь они чужие люди, не знающие ничего друг о друге. Они прекрасно знали прошлых себя, но то, кем стали они сейчас, обе девушки просто не понимали.

— А какую книгу хотела взять ты? — решила первый шаг сделать Ангелина. — Может, возьмём то, что нравилось нам раньше?

— Не думаю, что твоего любимого преподавателя устроит детская книга. — хмыкнула Зоя.

— Не такая она и детская. — Ангелина принялась нервно трепать свою косичку. — Взаимоотношения с родителями, раннее осознание безнадёжности смерти и хрупкий мир истинного детства.

— Ты словно пересказываешь мне отзыв. — не удержавшись, остановила её Зоя. — «Мост в Терабитию» — книга, конечно, замечательная, но мне бы хотелось представить что-то, что волнует нас именно сейчас, и, если я всё ещё хоть как-то могу понять тебя, то предлагаю роман Быкова «Июль».

— И почему ты думаешь, что меня это может волновать? — подняла рыжую бровь Ангелина. — Этот роман описывает жизнь…

— Не нужно снова пересказывать отзывы, я знаю, в чём главная мысль этого романа. — остановила её Дорофеева, резко вставая из-за стола и подходя к окну. — Только преподаватель хотел, чтобы мы нашли что-то своё в этом произведении. И, как я понимаю, основная тема в данный момент не особо нужна. Знаешь, ты столько рассказывала мне про Егора Александровича, и только сейчас я смогла разделить твой восторг. Он пытается приобщить нас к чтению, хочет, чтобы мы открывали книгу, как один большой мир, а не выписывали сухую истину, которую от нас требовали в школе. Знаешь, никто ни разу не спрашивал, что именно мы нашли для себя в этой книге. Все спрашивали только то, что хотел сказать нам автор. Неужели ты хочешь расстроить его сухим рассказом об обществе и войне? Тема войны, разумеется, тоже важна, но вопрос был поставлен иначе. Что именно ты нашёл для себя в истории, в чём схожесть с тобой.

Дорофеева понятливо кивнула, потом грустно улыбнулась. Даже сейчас её когда-то лучшая подруга пытается подойти к делу со своей стороны. Зоя всегда была такой. Слишком странной, чтобы умещаться в чужие и слишком тесные рамки оценки. Слишком недоверчивая, чтобы сразу верить тому, что ей говорят другие. Во всём и всегда она пыталась найти свой смысл и любое, даже, казалось бы, простое задание переворачивала, представляя это как возможность выразить себя и свои взгляды. Зоя всегда была слишком шумная для неё. С ней всегда было страшно и восхитительно одновременно.

— И что же нашла в этом романе ты?

Зоя отошла от окна, вытаскивая свой смартфон из кармана спортивных штанов. Сев рядом с Гелей, она принялась что-то усердно искать, хмуря при этом аккуратно выщипанные брови. На какую-то минуту библиотека показалась Дорофеевой даже по-домашнему уютной. Ведь когда-то они с Зоей часто ходили в местную городскую библиотеку для того, чтобы сделать совместную работу. В такие случаи Ангелина обычно писала сам реферат, ибо почерк у неё был красивым, а Зоя диктовала, ходя туда-сюда с книгой. Так же хмурилась, с таким же усердием искала необходимые отрывки. То, что сейчас они вместе снова работают над заданием, наводило приятную, хоть и немного горькую ностальгию. Так и казалось, что после того, как они закончат, бывшая подруга предложит ей сходить к ней в гости.

«Может, даже и предложит» — со скрытой надеждой подумала она. — «Мы же вроде как играем снова подруг».

— Вот этот фрагмент. — нарушила размышления Ангелины Зоя. — Когда происходит нечто подобное, ты остаёшься один на один со своей никому не нужной правдой и пониманием, что даже те, кто рядом, не всегда решат рискнуть и заступиться. Те, кто раньше говорил тебе подбадривающие слова, просто пожмёт плечами, делая вид, что он не при делах, когда кто-то другой будет тебя унижать. Мало кто умеет заступаться. Мало кто умеет держать слово. В тени подбадривают, говорят, что ты прав, но как нужно заступиться, никто и слова не скажет. Даже не попытается разобраться и понять. Даже если человек близок. Это происходит часто и происходит со многими. "Не сказал слов «за», значит, не присоединился. В споре я скорее на нейтральной стороне". Только вот нейтральной стороны нет, когда за одним стоит орава готовых поддержать, а другого прижимаю к стенке. Ведь он остался совсем один. Ведь никто не заступился, ведь все выбрали нейтральную сторону наблюдателя.

Дорофеева внутреннее съёжилась, подумав о том, что Орлова снова начинает говорить о своём. Зоя, заметив неестественную бледность Гели, снисходительно улыбнулась, после чего, развернув телефон, указала той на выделенный ею фрагмент.

«Вообще же — к черту, все к черту! Когда он, бледный, но гордый, выходил из института после собрания, без слез, естественно, однако дергалось веко, — его нагнал Игорь: "брось, ничего страшного, никто не верит, все это не всерьёз". Миша тогда остановился и чеканно переспросил: "Не верит? Почему же ни одна сво… ни один… не раскрыл рта? Почему воздержался только ты, и не против, заметь, а воздержался?"»

— Помню, ты тоже была в таких ситуациях. — напомнила Зоя. — Когда твоя семья злилась на тебя из-за того, что вешал на тебя твой брат. Так почему же не взять этот фрагмент? На твоего брата всё равно никто не подумает. Все решат, что мы говорим друг о друге. Тебе ведь нечего бояться?

Ангелина потеряла дар речи. Вот она. Одна особенность бывших лучших подруг. Они знают друг о друге то, что никогда не узнали бы другие. Даже перестав общаться, они всё равно знают друг о друге больше, чем положено знать незнакомцам. Хотя Орлова никогда не пользовалась этой особенностью. В отличие от Дорофеевой, Зоя никогда и никому не рассказывала то, что хранила Геля за семью печатями. И чем больше девушка это осознавала, чем отчётливее прояснялось то, что Зоя,