Я вспомнила о конюшне, где угодила в западню Селестины. Быть может, немного прогуляться под дождиком? Но тут же отказалась от этой идеи. Нет, слишком опасно! Кто поручится, что меня вновь не подкараулят? И на этот раз Седрик вряд ли успеет прийти на помощь.

Я уныло прислонилась спиной к стене. И что делать? Не потрошить же сумку прямо здесь. Опасно: вдруг кто пройдет и заинтересуется, чем это я тут занимаюсь.

В этот момент из бывшей комнаты Дани вышел Кирк. По-моему, он даже не заметил меня в дождливом сумраке. Прошел мимо, ничего не сказав и не посмотрев в мою сторону. А возможно, просто протрезвел и теперь стесняется со мной говорить, сообразив, как много сокровенного выболтал по пьяни.

«Он не закрыл дверь, – шепнул внутренний голос. – Теперь в этом нет надобности, да и комнату надлежит убрать. Однако вряд ли служанке сейчас будет до этого дело: внизу творится настоящее столпотворение, сама видела. Почему бы не вернуться во временное пристанище дракона и не осмотреть сумку там? Вряд ли тебя кто потревожит».

Я невольно кивнула. В самом деле, почему бы и нет? Если же меня застанут врасплох, то я всегда смогу оправдаться, будто потеряла какую-нибудь мелочь, когда была там с Кирком. Он наверняка подтвердит мои слова. Да и в попытке воровства меня будет затруднительно обвинить, поскольку комната пуста.

И я смело отправилась обратно.

Почудилось, будто за время моего недолгого отсутствия запах гари стал гуще. Дождь за окнами усилился, перейдя в настоящий ливень. Было так пасмурно и темно, что я с трудом различала очертания предметов. Благо что способности арахнии не замедлили проявить себя, и сумрак привычно посветлел перед моими глазами.

Я покосилась на разобранную постель, но садиться на нее не стала. Уж лучше устроиться на полу, чем расположиться на смятых простынях, словно пропитанных запахом чужого пота и чужой страсти.

Но на свое счастье я увидела стул. Он был отодвинут далеко в сторону, поэтому не бросался в глаза. Отлично, то, что надо!

Перетащив его к столу, на котором все еще собирала пыль открытая бутылка вина, я положила перед собой сумку. Запустила в нее руку и тут же нащупала загадочный бугорок по ту сторону подкладки. Так, чем бы мне ее разрезать?

Неполную минуту я сомневалась, не разодрать ли швы зубами, поскольку никаких ножей и прочего холодного оружия у меня с собою не была, но тут заметила около бутылки штопор. Сойдет! Как говорится, на безрыбье и русалка – улов.

Негромкий треск материи – и прямо на мою ладонь выкатилась старинная серебряная монетка. Я машинально сжала кулак, не давая ей упасть, но тут же приглушенно ахнула и разжала пальцы, после чего она с негромким звоном покатилась по полу. Ой, жжется-то как!

Я неверяще уставилась на пострадавшую руку. Прямо посередине ладони расцветал ожог, более всего похожий на самое настоящее клеймо. Красные воспаленные линии отчетливо складывались в изображение песочных часов, лежащих на боку.

– Что это такое? – прошептала я, пытаясь пальцем оттереть загадочный символ. Но при первом же легчайшем прикосновении болезненно ахнула опять, с величайшим трудом удержавшись от вскрика.

Обожженная кожа принялась зудеть многократно сильнее, а таинственный знак еще ярче проступил на моей коже.

Это мне не понравилось. Очень сильно не понравилось! И прежде всего тем, что теперь мне предстоял неприятный разговор с Седриком. Вряд ли некромант не заметит моей новой боевой раны. Ой, даже не хочу думать, какими нелестными эпитетами он наградит меня на этот раз! Наверняка «дурында» будет самым ласковым определением.

«Ну и дурында же ты! – мгновенно отозвался внутренний голос. – Тебя только необходимость объяснений с некромантом пугает в сложившейся ситуации? На твоем месте бояться надо совсем другого. В самом деле, не отлупит ведь и не прибьет сгоряча тебя Седрик. А вот на что способен этот знак – большой вопрос».

Я зло фыркнула себе под нос. Да сама понимаю, что произошло нечто очень странное и пугающее. Ладно, давай сначала отыщем эту проклятую монету и посмотрим внимательно на нее.

Благо искать долго не пришлось. Монета лежала всего в паре шагов от меня, маняще поблескивая.

Естественно, второй раз брать ее в руки я не решилась. Вместо этого я опустилась на колени и чуть ли не ткнулась в пол носом, разглядывая свою находку.

На первый взгляд ничего удивительного в ней не было. Монета как монета. Ну да, таких раньше я никогда не видела, но это ничего не значит. Я и квадратных драймов и треугольных аров Итаррии никогда не видела, не говоря уж про ольгестские фунты. Однако это же не значит, что они не существуют. За свою жизнь я держала в руках лишь наши родные оркалы. Мало ли из какой страны могла угодить к Дани эта монета.

Но почему-то не оставляла меня странная уверенность, что эта монета родом из Прерисии. Впрочем, монета ли это? Скорее, какой-то магический амулет с пока непонятными свойствами.

«Ну почему же с непонятными? – не согласился со мной внутренний голос. – Одно его свойство ты знаешь совершенно точно: умение оставлять клеймо на ладонях всяких неосторожных и любопытных сверх меры девиц».

Я не обратила особого внимания на этот навязчивый бубнеж. В чем смысл постоянно переливать из пустого в порожнее? Что сделано – то сделано, как говорится. Теперь надо выяснить, как это возможно исправить.

«Если вообще возможно», – добавил привычного яда глас моего рассудка.

Я задумчиво потерла все еще зудящее клеймо. Интересно, что будет, если я опять возьму монету? Неужели я обзаведусь еще одним символом на ладони? Или, быть может, второе прикосновение каким-нибудь образом отменит первое? Было бы здорово! Жаль, что пока не попробуешь – не узнаешь.

Я глубоко вздохнула и на всякий случай задержала дыхание. Ну что же, как говорится, кто не рискует – тот не любим Артайной.

И решив так, я смело взяла монету в руку.

К моему удивлению и облегчению, ничего не произошло. Никакой новой вспышки обжигающей боли я не почувствовала. Это было хорошо.

Но, увы, и символ с моей ладони никуда не делся. Он все так же зловеще багровел свежим ожогом на моей коже. И это было плохо.

Я озадаченно посмотрела на загадочный знак. Странно, но теперь я заметила, что болезненная краснота с рубцов медленно сходит, а волдыри прямо на глазах сдуваются и исчезают. Минута, может быть, две, и ожог заживет, но клеймо-то останется! Эх, еще бы сообразить, что означает этот символ!

«Наверное, потому монета и была зашита в подкладку, – опять навязчиво забубнил внутренний голос. – Дани опасался, должно быть, случайно наткнуться на нее, когда будет рыться в поклаже. Вот и решил так себя обезопасить».

Я покачала головой. Да, резонное предположение, но, увы, оно вряд ли означает что-нибудь хорошее для меня. Получается, амулет настолько опасен, что даже черный дракон, его владелец, опасался к нему прикоснуться.