посоветоваться? Она не имела права всё это рассказывать леди Аликс. Возможно, леди Элайя могла бы дать ей совет. Но леди Элайя больше ничего и никому посоветовать не могла. Хельвиг вздохнула и решила сделать чай.

Амер Хант ждал вечера и боялся того момента, когда он наступит. Что он ей скажет, если ему нечего сказать? Мелькнула даже трусливая мысль и вовсе не ходить, что уж совсем было на него непохоже. Но ведь Хельвиг наверняка ждала от него каких-то объяснений вчерашнему и оскорбится, если он не придёт. А может, она просто будет рада его видеть. Он представил, как будет её целовать и как она позволит ему более откровенные ласки, ведь в прошлый раз ей понравилось, он чувствовал, как она дрожала и пылала в его руках. А ему так хотелось эту сероглазую фею, на которую он не имел никаких прав, что его самого это пугало. Наваждение какое-то. Солнце садилось. Выругавшись сквозь зубы, магистр встал и направился в Башню Теней.

Амер Хант взбежал по лестнице, постучал и, услышав «войдите», открыл дверь.

— Проходите, магистр, — улыбнулась ему Хельвиг, сделав приглашающий жест в сторону тахты напротив окна, — чаю?

— Да, благодарю, — ответил растерянно Амер Хант.

Он ожидал чего угодно, — растерянности, слёз, смущения. Что она будет настаивать на том, чтобы он объяснился. И даже немного надеялся, что она не станет ничего спрашивать, а просто подойдёт к нему за поцелуем. Но вот чего он совершенно точно не ожидал, так это её гостеприимно-прохладного, «чаю?» И сейчас, глядя на неё, сидящую на низенькой полосатой тахте с видом на закат в кроваво-красных облаках, магистр понял, что единственное, что он мог сделать, чтобы не увеличивать эту пропасть между ними, это просить её о прощении.

— Хельвиг, ты меня простишь?

— За что? — поинтересовалась эта новая Хельвиг.

— За вчерашнее. Я не имел права. Ни как твой опекун, ни как магистр.

— Нечего прощать, магистр, мне понравилось.

Амер Хант задумался, а почему это сейчас прозвучало как пощёчина?

— Хельвиг, скажи, за что мне извиниться, чтобы исправить наши отношения?

— Какие отношения, дерр Хант? Вы предложили соглашение: вы получаете удовольствие от моего тела, я — от вашего, а ещё я получаю вот эту Башню и право не быть Тенью. Вы вчера все очень понятно продемонстрировали. Мне нравится, хорошее предложение. Мы можем продолжить с того, на чём вчера остановились. Но мне бы хотелось оформить наше соглашение магическим договором. Договор, впрочем, можно составить и завтра. Я вам поверю. Слово магистра?

Амер Хант, кажется, впервые не знал, что сказать. Ему хотелось побиться головой о стену. Ведь если рассудить логически, то как ещё его можно было понять? Он не решился ничего ей сказать о том, что он не сможет её заставить быть Тенью потому, что ему была невыносима даже мысль причинить ей боль. И дождь тут был совсем ни при чём. Но он не умел говорить о своих чувствах. Он не говорил, как хотел бы, чтобы она была только его феей, потому что понимал, этого не будет. И вот теперь фея с любезной улыбкой сообщила ему, что ей всё понравилось. Она готова была подписать с ним договор и предоставить своё тело в его распоряжение. Но сейчас, когда она это так сказала, ему стало совершенно очевидно, что ему-то было нужно не тело. А точнее, не только тело. Ему хотелось ту Хельвиг, которой она была до того, как он её поцеловал. Взгляд этой новой Хельвиг замораживал. Она и не пыталась скрывать, что именно она о нём думала. Куда только подевалась нежная мимоза.

— Хельвиг, — магистр подошёл и уселся на пол у её ног, — слово магистра, я освобождаю тебя от обязанности быть Тенью. Завтра я подпишу указ, который даёт тебе право самой выбирать, кем ты хочешь быть в Ордене, и о передаче Башни Теней в твоё личное пользование. Ты ничего мне за это не должна. Я, возможно, и идиот, но не мерзавец. Пожалуйста, не надо меня презирать.

Он посмотрел на неё, — в холодных глазах феи что-то дрогнуло.

— Магистр, прошу вас, встаньте, мне теперь стыдно.

— Ты больше не станешь так предлагать мне чаю?

— Не стану, — рассмеялась Хельвиг.

Магистр полулежал на тахте и держал в объятиях свою фею.

— Хельвиг, мне очень много надо тебе рассказать, но не сейчас, пока тебе лучше не знать.

— Я подожду, — Хельвиг зевнула.

— Но ты должна знать, что я — не слишком подходящая для тебя пара.

— Это почему?

— Вот как раз этого я тебе и не могу рассказать.

— Потому что ты магистр?

— Это не потому, что я магистр. Это вообще никак не связано со мной. Дело в тебе. И возможно, ты и сама это поймёшь.

— Но почему ты хотел, чтобы я это знала сейчас?

— Возможно, ты сочтёшь, что тебе не нужны отношения, которые не продлятся долго. Или ты захочешь сохранить себя для своей пары.

Хельвиг приподнялась на локте и удивлённо на него посмотрела.

— Амер, это ты сейчас так намекнул, что мне стоит хранить верность тому, кого я ещё не встретила? А эта гипотетическая пара, которая подходит мне лучше, чем ты, она тоже будет хранить мне верность до того, как меня встретит?

— Сомневаюсь, — рассмеялся Амер Хант.

— Ну вот лучше поцелуй меня тогда, — сонно проворчала Хельвиг, устраиваясь поудобнее. Мало ей было проблем, так он ещё пару какую-то придумал. Не нужна ей была никакая другая пара. Ей было с ним так хорошо. И она была счастлива.

— Ты спишь, тебе пора в постель.

— Ладно, только не уходи.

Амер Хант поднялся и перенёс её на кровать.

— Тогда утром куда-нибудь может увидеть, как я выхожу от тебя.

— Ты меня стыдишься?

— Боги, Хельвиг, конечно, нет!

— И я нет. А если слухи об этом дойдут до моей будущей гипотетической пары, я как-нибудь это переживу.

— Колючка, — тихо рассмеялся магистр, улёгся рядом с ней и уснул в обнимку с феей.

Хельвиг снилось, как кто-то её неторопливо раздевает. С неё сняли тунику и занялись пуговками на груди. — Амер, — пробормотала Хельвиг. Почувствовав поцелуи и нежные касания, Хельвиг проснулась, ночь ещё не совсем ушла, но в утренних сумерках уже вполне отчётливо было видно, как он на неё смотрел. Смутившись, она попыталась укрыться одеялом и отодвинуться он него.

— Тише, тише, не бойся — не позволяя сбежать из его объятий, прошептал ей Амер Хант. Он прижал её спиной к себе одной рукой.

— А-ах, — тихо вскрикнула Хельвиг и опять попыталась отстраниться.

— Мимоза, — шептал