что ничто никогда не чувствовалось так, как я чувствовала себя в этот момент. Горячей. Физически нагретой. Несмотря на то, что у меня голая задница. Моя кожа покраснела с головы до ног. Но и из-за другого. Как будто глубоко в животе у меня что-то горело. Как будто, если бы это не погасло, оно сожгло бы меня дотла. И вдобавок ко всему, из-за непреодолимой потребности почувствовать его. Чтобы узнать, как будут ощущаться волосы на его груди рядом с моей грудью. Каково будет чувствовать его твердые ладони, поглаживающие мои ребра. Каково будет чувствовать его рот, прижатый к моей ключице.

Ничто никогда и близко не подходило на то, что я чувствовала, стоя рядом с Брейкером. И это было пугающим.

— Как долго? Месяцы? — спросил он, как будто это было совершенно нормально — разговаривать голышом посреди своей кухни. Черт, может быть, для него так оно и было.

— Годы.

— Годы? — он выдохнул, качая головой. — Ни за что, блядь. Не тогда, когда ты выглядишь так, как выглядишь. И говоришь так, как ты говоришь. Ни хрена себе.

— Говорю так, как я говорю? — спросила я, сморщив лицо.

— Этот гребаный рот. И характер. Заставляет член подниматься во весь рост в переполненной комнате, — ну что ж. Это была новость.

И, возможно, самый приятный комплимент, который я когда-либо получала. В действительно извращенном смысле.

— Ну… у меня не было времени на свидания.

— Я не говорю о свиданиях. Говорю о сексе.

— Неважно. Нет особой разницы. Я не находила для этого времени.

— У нас нет ничего, кроме времени, — сказал он, его улыбка немного померкла, а глаза потемнели.

— Наверно.

— Наверно? Ты знаешь… ты не совсем помогаешь моему эго этим.

— А что я должна была упасть в обморок и стонать: «Возьми меня, возьми меня»? — спросила я, преувеличивая последние два слова до хриплого стона, достойного порнозвезды.

Его рука скользнула между нами, быстро просовывая палец внутрь меня, заставляя меня издать настоящий горловой стон. — Что-то вроде этого, — сказал он, его ухмылка вернулась, когда его палец входил и выходил из меня, пока мои ноги не задрожали, а мои руки не опустились ему на грудь, чтобы успокоиться. — Умный гребаный ротик, — сказал он, его рот был у моего уха, когда я наклонилась к нему. — И мокрая сладкая киска.

Его палец внезапно вышел из меня, и моя рука шлепнула его по груди. — Нет, — простонала я, бесстыдно двигая бедрами навстречу ему.

— Ты хочешь мой член? — спросил он, его рука скользнула в мои волосы, откидывая их назад, чтобы заглянуть мне в глаза.

О боже.

Да.

Я хотела.

Но действительно ли ему нужно было, чтобы я это признала?

Я почувствовала, как моя голова кивнула, соглашаясь с тем, что моя гордость может немного пострадать, если это означало, что напряжение в моей промежности может быть снято.

— Тогда почему бы тебе не встать на колени и не показать мне, как сильно ты этого хочешь?

Хорошо.

Между моих ног снова возникло это мини-трепетание.

Что, если бы я была в здравом уме, показалось бы мне странным.

Но как бы то ни было… У моего разума была одна вещь, которую он хотел. И если получение этого означало, что я должна была сначала встать перед ним на колени, что ж, так тому и быть.

Я втянула нижнюю губу в рот, облизывая ее, и медленно опустилась на колени.

Хорошо. В общем я делала это всего два раза до этого. И это было ужасно. Как вы можете себе представить. Гленн со своим наполовину вялым пенисом привел к чему-то, что очень напоминало скованность, прежде чем он, наконец, поднял меня и толкнул на спину.

В твердом, толстом члене Брейкера было что-то такое, что мне не терпелось исследовать. Своими руками. Моим ртом.

Поэтому я протянула руку и сомкнула вокруг него и погладила до основания, когда я наклонилась вперед, губы сомкнулись вокруг головки и я почувствовала, как его бархатистая твердость скользнула в мой рот. Мой язык скользнул по головке, пробуя начало его желания, и я услышала, как его дыхание с шипением вырывается изо рта. Ободренная и, может быть, немного более чем возбужденная, мой рот скользнул вниз по его длине, моя рука двигалась по нему там, где мои губы не могли, извиваясь и поглаживая одновременно, пока он не опустил руку, собирая мои волосы и удерживая их. Он позволил мне поработать с ним еще одну короткую минуту, прежде чем оттащить меня назад за волосы. Я издала что-то вроде возражающего звука в своем горле, от которого он засмеялся глубоким, рокочущим смехом, от которого у меня внутри все сжалось.

— Не волнуйся. Я позволю тебе снова поработать своим сладким ротиком надо мной. Но прямо сейчас, куколка, мне чертовски нужно быть внутри тебя. Мне нужно почувствовать, как твоя киска сжимает меня, когда ты выкрикиваешь мое имя. И как только твой оргазм начнет приближаться, я буду подталкивать тебя к нему снова. Снова и снова. Пока ты больше не сможешь кричать. Пока все, что ты сможешь сделать, это задохнуться и позволить ему пронзить тебя насквозь.

О. Мой. Бог.

Хорошо.

Да.

Я была очень близка к тому, чтобы простонать «возьми меня, возьми меня» по-настоящему.

Я с трудом сглотнула, сжала бедра вместе и попыталась ухмыльнуться, что, я уверена, вышла немного неуверенной. — Все разговоры, — поддразнила я, наблюдая, как его брови нахмурились, делая его глаза еще более сексуальными, чем обычно.

Затем он использовал мои волосы, чтобы поднять меня на ноги. Ощущение было одновременно болезненным, но таким эротичным, что я почувствовала, как мой рот открывается в беззвучном стоне.

Он сильно дернул меня за волосы в сторону, наклонившись близко к моему уху. — Руки на стойку, — прорычал он, затем грубо отпустил меня, заставив отступить на фут. Когда я не сразу двинулась, чтобы сделать, как было сказано (потому что я была слишком ошеломлена, возбуждена и смущена, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть на него), он сделал предупреждающий шаг вперед, подняв бровь. — Мне нужно повторить?

Я покачала головой, повернулась и хлопнула руками по прохладной стойке.

— Раздвинь ноги, — сказал он, и я почувствовала, как его взгляд прошелся по моему телу сзади. Напрягая живот от накатывающего смущения, которое я почувствовала при этой инструкции,