с традиционным гусем и сливовым пудингом, гостями, подарками и веселыми играми. Слезы покатились из ее глаз.

В первый день нового года Либби увидела, что все покрыто снегом, и большие хлопья его продолжали тихо падать на землю.

На крыше был метровый слой снега, и ветки сосен согнулись под его тяжестью.

Горы и кусты было трудно узнать. Снегопад продолжался весь день. Иногда поднимался ветер, наметавший сугробы у деревьев.

На следующее утро Либби с трудом выползла из хижины.

— Нужно подождать немного, пока погода улучшится, — сказала она девочкам, вернувшись с кастрюлей снега, чтобы разогреть воду.

— Я хочу поиграть на улице, — сказала Блисс.

— У вас нет теплой одежды и ботинок, — уверяла Либби.

— Ну немножко, — умоляла Иден.

Девочки, замерзнув, быстро вернулись. Они, войдя в хибару, были с ног до головы облеплены снегом. Либби с тревогой посмотрела на дочерей. Им не хватает витаминов — они так худы и бледны.

— Скоро я схожу в лагерь и постараюсь добыть мяса в обмен на готовку или шитье, — сказала она.

Темнело быстро, и ночи были длинными. Либби часто не спала по ночам. Она лежала и смотрела на огонь. А если снег будет идти месяцами, как в Бостоне? Протянем ли мы на фасоли и рисе? И если кончатся дрова? Тени от огня напоминали беснующихся демонов. Снегопад продолжался третью ночь. Либби, уложив детей спать, чинила одежду при свете колыхающейся свечи. Она не хотела рано ложиться и пыталась отогнать от себя грустные мысли.

За стеной послышался шум, хрустнул снег. «Медведь? Нет, в такую погоду они не шляются». Либби затаив дыхание, взяла ружье и осторожно выглянула. Какой-то человек осторожно ходил вокруг хижины. Либби щелкнула предохранителем, и человек обернулся.

— Что вы здесь делаете? — спросила Либби.

— Ищу главный вход.

— Здесь нет главного входа.

— А куда же мне стучать?

— Кто вы и что вам нужно? — выпалила Либби, нервы которой были на пределе.

Незнакомец подошел поближе. Он был весь в снегу, с сосульками на усах.

— Я Санта-Клаус, простите, что немного опоздал.

— Не приближайтесь. Оно заряжено, — угрожающе сказала Либби.

— Я вижу, что за последние месяцы ваш характер так и не улучшился. Или вы совсем меня забыли? — спросил он.

— Гейб? Это вы? — дрожащим голосом сказала Либби.

— Вижу, что помните.

20

— Что вы здесь делаете? — спросила Либби, не скрывая радости.

— Хотел узнать, живы вы или нет? У меня сейчас пальцы отвалятся. И долго вы собираетесь держать меня на пороге?

Либби засмеялась.

— Заходите, только тихо. Дети уже спят.

Гейб приложил палец к губам.

— Как мои маленькие принцессы?

— Спасибо, слава Богу, они здоровы. Привыкли к этой жизни. Они, такие же выносливые, как и их мамочка.

— Здесь так уютно, — сказал, пройдя в хижину, Гейб. — Только не говорите, что своими руками построили это жилище. Я знаю, что вы замечательная женщина, но построить этот дом одной просто невозможно.

— Мне досталось это по наследству, — сказала Либби. — Снимайте вашу одежду и садитесь у огня. Хотите кофе или чаю?

— Унаследовали? От кого? Хью ее построил? — держа руки над печкой, спросил Гейб.

— Я его не нашла, но не отчаиваюсь.

Либби поставила на огонь котелок с водой.

— Снегопады смешали все карты, — добавила она.

— Они для меня не помеха, — сказал Гейб.

— Что вы здесь делаете в такую непогоду? — Либби радостно разглядывала Гейба.

— Я был в Сакраменто, да вода поднялась до моего второго этажа. Я решил вернуться сюда, думая, что от нечего делать здесь режутся в карты. Приехал в Хенгтаун и спросил о вас. Молодой человек, работающий в лавке, сказал, что вы живете в одиночестве в миле от города, и я решил нанести визит, чтобы просто убедиться в том, что у вас все в порядке.

— Вы шли всю дорогу пешком?

— Верите или нет, но в городе нет снега, и если бы я знал, что здесь творится, то ни за что бы не пошел.

— Я рада, что вы пришли, — сказала Либби.

— Я полагал, что это будет обычная прогулка после обеда. Хороша же миля. Мне показалось, что я прошел двадцать.

— Так мило, что вы пришли, Гейб!

— Я очень милый человек, — сказал он и подошел к столу, чтобы освободить сумки, несмотря на свою плохую привычку играть в азартные игры. — Ну, как вы здесь живете, с тех пор как мы расстались?

— О, ничего, привыкли, — весело ответила Либби. — Вначале жили в палатке, и я начала заниматься стиркой.

— Вы прачка? Всем расскажу в Бостоне, — засмеялся Гейб.

— Я пекла пироги, штопала рваную одежду. И все пошло хорошо, когда мы очутились в этой хижине.

— Так чья она? Расскажите мне.

— Это была удача или судьба, как хотите. Два золотоискателя, рассорясь, застрелили друг друга. Я принесла сюда умирающего хозяина этой хижины. Потом он умер, и все осталось мне.

— А не вы ли подстрелили его из этого ружья? — спросил Гейб.

— Я научилась хорошо стрелять и даже как-то попала в кролика.

— Теперь вы сами можете за себя постоять, — Гейб сунул руку в сумку. — А я вам принес кое-что из Хенгтауна, — он заулыбался и извлек из сумки несколько свертков — сушеное мясо, яблоки и банка устриц.

У Либби загорелись глаза.

— Не знаю, что и сказать! Вы настоящий Санта-Клаус! Откроем прямо сейчас устрицы?

— Конечно, — ответил Гейб. — Вы ешьте, а я посмотрю. — Он снова покопался в сумке и сказал: — У вас найдется пара стаканов для шампанского?

— Французское шампанское? — радостно воскликнула Либби.

— Пить французское шампанское считается среди золотоискателей хорошим тоном, даже если в своей жизни они пили только пиво да виски. Шампанское — признак удачи и богатства.

Либби подошла к полке и взяла две кружки.

— Бокалов нет, представим, что они хрустальные.

— Нет проблем, — Гейб обернул платком пробку, открыл бутылку и с удовольствием начал разливать.

Либби наблюдала за ним и не могла оторваться ни на секунду. Она заметила, что Гейб пришел в дорогом пальто с большим меховым воротником. В манжетах его белоснежной сорочки блестели золотые запонки.

— Должно быть, ваши дела идут неплохо, если вы позволяете себе шампанское? — сказала она.

Гейб взглянул на нее.

— Недурно, как здесь говорят. На следующее лето я поеду в Сан-Франциско и куплю там участок земли. Сейчас этот город испытывает бум. Понаехало столько богачей, — Гейб вытащил из кармана нож, открыл банку устриц и выложил их на тарелку.

— У вас хорошие планы, — сказала Либби.

— А вы чем будете заниматься летом?

— Буду снова искать и работать. Когда накоплю достаточно денег, поеду по всем