Когда у них рождался мальчик, это был праздник для всей деревни. Мужчины собирались у высеченного из камня многолетнего идола Небесной Кобылы и приносили ей дары в благодарность за рожденного воина. Мальца, еще не научившегося ходить, сажали на коня, приучая к верховой езде. И не зря Правитель набирал Дружину из их воинов, ибо лучше наездников не сыскать во всем мире. Они умело управлялись с любым оружием, будь-то меч, копье либо лук. В дружеских стычках, кои устраивались в Дружине с целью поддержания боевой формы, Малюта убедился в том, что баеджирты яростны в бою не меньше степняков.

Предыдущие вербовщики не смогли набрать и сотни воинов, получив краткий отказ старейшин. Суровые законы были у этого народа. В деревнях, как и у древлян, правили старейшины. Только деревни их были большие, и не было у них городов.

Старейшины деревень совместно принимали решения, касающиеся жизни своего народа. С приездом вербовщиков был собран совет старейшин, на котором и порешили — баеджирты воевать не станут. Асгардцы напомнили старейшинам о древнем договоре с Правителем, чья рать обязалась хранить мир на землях баеджиртов в обмен на воинов. На что был получен короткий ответ: «Нет такого врага, с коим великий народ баеджиртов не совладает. Хватит сеять смуту в наших деревнях. Уходите».

Отказываясь от участия в войне, эти хитрые воины не брезговали разбойными налетами. Купцы со своими обозами здесь были частыми гостями. Местные леса богаты соболем, на который у торговцев хороший спрос. А из реки Магры, что спускалась с гор бурным потоком, баеджирты мыли золото и самоцветные камни. Эти камни очень ценились в Асгарде и других городах Дарии. Особо пользовалась спросом недорогая бирюза, бусы из которой так любили городские девицы. Эти купцы, как правило, и становились жертвами разбойных нападений. Стоило торговцу сэкономить на охране обоза, и наказание следовало незамедлительно.

Вскоре сотня выехала из предгорья на зеленую равнину, которая простиралась до самого горизонта. Дивные зеленые поля радовали глаз свежестью молодых трав. Невдалеке показалась густая дубовая роща, за которой находилась деревня баеджиртов. Огромные глинобитные бараки располагались вкруговую, дабы держать оборону в случае нападения врагов. Баеджирты жили огромными родовыми семьями. Каждый барак насчитывал по пятьдесят, а то и семьдесят обитателей. Судя по количеству строений, поселение было довольно крупным, сотен на пять человек. Обычаи этого народа заметно отличались от гостеприимства святорусов. Молодые угрюмые воины вышли на улицу, едва завидев приближение чужаков. Девушки с любопытством выглядывали из дверей, пытаясь рассмотреть пришельцев. Однако стоило старшему в семье прикрикнуть, как двери бараков быстро закрывались. Латники въехали в деревню. Малюта поднял руку, давая команду остановиться. Спрыгнув с коня, он неторопливой поступью подошел к ближайшей группе воинов.

— Здравы будьте, сильные воины рода своего.

Баеджирты молча кивнули, не отвечая на приветствие. Затем один из них спросил на коверканном арийском языке:

— Чего приехали? Ищете кого?

Малюта нахмурился, понимая, что разговор будет не из приятных.

— Могу ли я поговорить со старейшиной вашим? Скажите, сотник из Сварожьей Дружины спрашивает.

Воин едва кивнул, давая согласие, и молодой соплеменник бегом бросился на поиски старейшины. Малюта внимательно разглядывал неприветливых хозяев. Меховые шапки под теплым весенним солнцем смешно смотрелись на их головах. Длинные рубахи до колен, перевязанные веревкой, словно поясом, были грязными. Неопрятный народ, дикий, а дикари только на своем языке и понимают суть. «Да, видимо, не получится полюбовного разговора», — подумал Малюта. Старейшина, сдвинув брови, сердито шел к нежданным гостям. Он был еще не слишком стар, едва разменяв шестой десяток. Коренастый, крепкий, в его уверенной походке все еще ощущалась сила воина. Жилистая рука уверенно лежала на рукояти кривого меча, висящего на поясе.

Малюта склонил голову, приветствуя старшего по возрасту.

— Здрав будь старейшина, процветания твоему Роду.

Суровые карие глаза замерли в подозрительном прищуре.

— И ты будь здрав, чужестранец. Что привело тебя в наш край?

— Служба привела нас к тебе, старейшина. Тысячи лет правит Дарийская империя нашим миром, и никогда при том правлении смуты не было. Да, видимо, завелась и в нашем стаде паршивая овца. Поднялись на бунт волчьи племена, с ними и святорусы некоторые. Армию собирают, деревни и города предают огню. Забыли о гневе Перуновом, бесчинствуют и живут не по Прави.

Старейшина кивнул, давая понять, что знает о происходящем.

— Месяц тому были у нас ваши вербовщики. Мы все им сказали. Зачем снова приехали?

Малюта сдвинул брови, начиная сердиться на его тупое упрямство.

— Ваш ответ они передали Правителю. Скажи, старейшина, не боится ваш народ гнева Богов? Аль не вы обратились к нему сотни лет назад за помощью? Не вы ли поклялись ему в верности и соблюдении мирного союза? Небесной Лошадью клялись! Не устыдятся ли ваши пращуры дел потомков своих? Видел я ваши священные рощи, тысячи дубов посажено в память об ушедших предках.

Староста громко рыкнул в сторону своих воинов, отдавая команду. Сверкнули кривые мечи, вынутые из ножен. Баеджирты сдвинулись полукольцом, шаг за шагом оттесняя Малюту от старосты.

— Убирайтесь с нашей земли! Даем вам один день, чтобы покинуть наши владения.

Малюта многозначительно кивнул, запрыгивая на коня.

— Я понял тебя, староста. Придется призвать к ответу твоих пращуров, быть может, они клятву быстрее вспомнят.

Он махнул рукой, и сотня развернула коней, выезжая из деревни. Начало переговоров было положено.

Старейшина задумчиво смотрел им вслед, пытаясь понять сказанную сотником бессмыслицу. Как можно призвать к ответу усопших? Большой воин, однако совсем глупый.

Малюта ехал молча, вспоминая рассказанную одним баеджиртом легенду. Когда в их народе умирает человек, его сжигают на костре. И идут сыновья в дубовую рощу и сажают там новое дерево в память об ушедшем родителе. Так и появилась у них подле каждой деревни священная дубовая роща. И покуда деревья растут на этой земле, не угаснет сила баеджирского рода. Будут рождаться сильные воины, красивые дочери, и земля будет давать сочные травы для их коней. Но горе тому поселению, кое не убережет свою святыню. И не будет тем потомкам места в родной земле. На луга придет засуха, лишая коней корма, и явятся черные воины, уничтожая род до последнего ребенка. Ибо с погибшими деревьями канут в небытие и души предков, не имея возможности возродиться в новом теле. Потому уходить нужно этому роду в поиске иных земель, где не будут знать об их позоре.

У каждого народа своя вера.

Малюта горько усмехнулся, развернув отряд в сторону ближайшего леса.

Холодное утро застало латников за трудами усердными. Всю ночь, не разгибая спин, они рубили в лесу дрова и, увязывая на коней, тихо перевозили к священной дубовой роще баеджиртов. Воины негромко переговаривались, недовольные приказами Малюты. Ох не доведет их до добра этот молодой сотник. Это же нужно такое придумать, разложить костры в священной роще баеджиртов? Со всех деревень примчатся тысячи конных воинов, ведомые яростью мести.