Рассел Белк и Мелани Валлендорф (Belk & Wallendorf, 1990) предлагают различать сакральный и профанный смысл денег. Профанные объекты взаимозаменяемы и оцениваются чисто утилитарно. Сакральные объекты часто не предназначены для функционального использования и не могут обмениваться на обычные объекты. Обмен священных объектов на деньги разрушает их сакральный статус, поскольку подвергает их недопустимому контакту с областью профанного.

К «сакральным» предметам в современной культуре, помимо традиционных религиозных реликвий, относятся подарки, предметы, полученные по наследству, а также личные коллекции. Эти объекты должны быть защищены от контактов с «профанной» областью товарно-денежных отношений и потребительского использования. Например, филателист никогда не наклеит марку из своей коллекции на почтовый конверт. Некоторые объекты получают сакральный статус именно благодаря тому, что выходят из употребления. Так, старые деревенские прялки, патефоны, утюги и другие вполне утилитарные предметы с годами становятся «антиквариатом» и приобретают вторую жизнь как сакральные предметы для коллекционеров.

Сами деньги во многих традиционных культурах имели сакральный характер. Они применялись лишь в церемониальных целях, например, для выкупа за невесту, подарков, уплаты штрафов за преступления, но не для покупки еды, одежды или жилья.

Так, в племенах леле, проживающих на территории современного Заира, в качестве ритуальных денег служит особая ткань, сплетенная из пальмового волокна. Эти «деньги» используются для выкупа невесты, для уплаты штрафов за преступления (например, супружескую неверность), а также для оплаты услуг шаманов-целителей. На них нельзя купить еду или построить дом. Дома строятся совместными усилиями родни и соседей, а если у человека не хватает еды, ее тоже приносят родственники.

В Западных странах деньги, наоборот, слишком профанированы, чтобы использоваться для некоторых особых случаев: за деньги нельзя купить невесту, освобождение от уголовного наказания и (в идеале) политическую должность. Деньги рассматриваются как неподходящий подарок, поскольку представляют собой слишком точную меру любви. В то же время деньги в современном обществе выступают как волшебный талисман, способный исполнить почти любое наше желание, наделить их владельца магической силой и властью.

Кроме того, современная западная культура различает «профанные» и «сакральные» деньги в зависимости от их происхождения. Например, неожиданный выигрыш в лотерею, компенсация в результате несчастного случая, наследство, гонорар или премия рассматриваются как «особые» деньги, которые обычно тратятся не на повседневные нужды, а на покупку особых предметов или необычных переживаний, которые будут служить напоминанием о «сакральном» происхождении этих денег.

Как любой сакральный объект, деньги могут быть использованы как во благо, так и во зло. Иудейско-христианская этика относится к деньгам противоречиво: с одной стороны, верующих призывают быть бескорыстными, альтруистичными и аскетичными, а с другой — трудолюбивыми, бережливыми и справедливыми. Эта противоречивость сохраняется и в светском отношении к деньгам.

С одной стороны, большинство людей согласны с тем, что «истинные ценности» — жизнь, любовь, уважение, бессмертие — нельзя купить за деньги. А с другой, повседневная практика платного усыновления и суррогатного материнства, браков по расчету и проституции, заказных убийств и абортов, политических и PR-компаний, религиозных пожертвований и благотворительности убеждает в том, что за деньги продаются и покупаются жизнь и смерть, любовь и престиж, доброе имя и благодарность потомков.

Священное и профанное часто смешиваются и меняются местами. По мнению Р. Белка и М. Валлендорф, женщины рассматривают деньги как способ приобретения вещей, а мужчины — как способ приобретения власти. Эти гендерные различия в отношении к деньгам имеют глубокие исторические корни. Как показали исследования американского социолога Вивиан Зелицер, в семейном разделении труда между мужчинами и женщинами именно труд мужчины, совершаемый вне дома, рассматривался как сакральный акт «добывания хлеба насущного» (Zelizer, 1989).

Заработки же женщин, связанные с ведением домашнего хозяйства (продажа молока, яиц, овощей, шитье, вязанье, обслуживание квартирантов) считались несерьезным «подспорьем» к семейному бюджету. Поэтому деньги, заработанные женщинами, до сих пор бессознательно воспринимаются многими как профанные. Это деньги, которые тратятся «на булавки» — предметы потребления, развлечения, личные удовольствия (хотя в действительности это может быть далеко не так). Деньги, заработанные мужчиной, сохраняют свой сакральный характер.

Р. Белк и М. Валлендорф считают также, что деньги, заработанные трудом, не приносящим внутреннего удовлетворения, являются целиком профанными, а доходы, извлекаемые из любимого дела, воспринимаются как сакральные. Со времен Древней Греции до наших дней предпринимательство, искусство зарабатывать деньги, воспринимается как нечто сомнительное. Деятельность буржуа, nouveau riche, менее почетна, чем труд ремесленника и рабочего или богатство аристократа. Некоторые виды деятельности, такие, как «священный долг» врача исцелять страждущих, настолько диссонируют с необходимостью принимать денежное вознаграждение за свой труд, что финансовые расчеты с пациентами обычно доверяются секретарю или медсестре.

Добровольная бесплатная работа священна, а точно такая же работа, выполняемая за деньги, профанна. Для некоторых людей плата за ведение домашнего хозяйства и уход за детьми кажется неприемлемой, поскольку профанирует священный долг. Однако проституция успешно трансформирует сакральный акт в формальный деловой обмен.

«Таким образом, — пишет Р. Белк, — деньги, полученные за работу, выполненную со страстью, священны, так же, как и деньги, заработанные тяжелым трудом и не сулящие большого богатства. Деньги, приобретенные без труда, рассматриваются как зло и угрожают поработить человека, даже если он пытается использовать их на добрые цели» (Belk, 1991).

Рассматривая сакральное использование денег, Р. Белк отмечает, что оно может быть профанировано: например, подарок может утратить свою ценность, если человек слишком озабочен его ценой. Механизмы сакрализации обычно участвуют в приобретении подарков и сувениров, в благотворительных пожертвованиях, а также в приобретении ранее сакрализованных объектов. Цель сакрализации — превращение денег в объекты, несущие особый смысл и значение. Например, многочисленные исследования «новых богатых» демонстрируют их стремление приобретать произведения искусства и другие объекты, наделенные сакральным статусом (антиквариат, собрания книг и т. п.).

С помощью такой процедуры они стремятся «отмыть» свое богатство, добытое не совсем «чистыми» с точки зрения данной культуры способами. Парадоксально, но и сами произведения искусства могут приобретать сакральный статус с помощью денег. Например, знаменитая рекордная цена, заплаченная за «Ирисы» Ван Гога ($59,3 млн.) переводит это произведение в разряд «бесценных» сокровищ и придает ему особую загадочность.

Трансформация сакрализованных денег в профанные (например, продажа подарка) обычно осуждается. Многие люди отказываются превращать определенные объекты в деньги, предпочитая их дарить. Например, продавая личные предметы на блошином рынке или на распродаже по случаю переезда, люди скорее отдадут вещь даром тому, кого она действительно заинтересовала, чем примут деньги от человека, слишком заинтересованного в том, чтобы сбить цену. Такое поведение напоминает поведение заводчиков домашних животных, предпочитающих отдать щенка бесплатно «в хорошие руки», чем продать его людям, которые, возможно, будут плохо с ним обращаться. Личные вещи (мебель, посуда, настольная лампа) слишком интимно связаны с хозяином, чтобы относиться к ним как к «профанным» объектам товарно-денежных отношений.