Принц Лимон в эту минуту принимал ванну у себя в палатке. Узнав о гибели своих передовых частей, он сначала подумал, что враг предпринял вылазку и неожиданной атакой рассеял его отряд. Когда же его высочеству доложили, что виновником несчастья был его союзник, полный самых благих намерений, принц пришёл в ярость.

– У меня нет никаких союзников – я веду свои войны сам за себя и сам по себе! – сказал он с негодованием. И, собрав оставшиеся войска – генералов, солдат и вспомогательный состав, общим счётом тридцать человек, – он произнёс речь, которую заключил словами:

– Спаси меня, боже, от друзей, а от врагов я уж как-нибудь сам избавлюсь!

Принц Лимон был, в сущности, прав. Друзья у принцев всегда бывают опаснее врагов, и принцам остаётся только находить утешение в старых, избитых и довольно нескладных пословицах.

Ровно через четверть часа принц Лимон пришёл в себя и приказал начать новую атаку. Десять человек бегом помчались вверх на холм, испуская дикие крики, чтобы напугать хотя бы детей и женщин, находившихся среди осаждённых. Атакующих встретили очень любезно. Я бы сказал, даже слишком любезно. Чиполлино приспособил пожарные насосы к самым пузатым бочкам винного погреба. Когда Лимончики подошли на расстояние выстрела, Чиполлино приказал:

– Вином – по врагу, пли!

(Он должен был бы скомандовать «Огонь!», но ведь в его распоряжении были только насосы – орудия для тушения огня, а не для разжигания его.) Осаждающих окатили мощными потоками ароматной, опьяняющей красной жидкости. Вино заливало им глаза, попадало в рот, в нос и в уши. Лимончики неминуемо захлебнулись бы или опьянели бы до бесчувствия, если бы вовремя не отступили. Кто бегом, кто ползком, пустились они в обратный путь, преследуемые струями из насосов.

Когда они добрались до подножия холма, то, к великому возмущению обеих графинь, среди них не оказалось ни одного трезвого Лимончика.

Можете себе вообразить, как разгневался принц Лимон:

– Позор! Вас нужно всех отколотить палками? Разве можно пить красное вино натощак? Так порядочные люди не поступают. Видите, вот ещё десять человек вышло из строя!

И в самом деле, десять воинов из армии принца один за другим улеглись у ног его высочества и разом, как по команде, захрапели.

Положение становилось с каждой минутой все тревожнее и опаснее.

Синьор Помидор рвал на себе волосы и умолял мистера Моркоу:

– Да посоветуйте же что-нибудь! Ведь вы же иностранный военный советник, чёрт вас побери!

А в замке, как вы сами понимаете, царило в это время ликование. Добрая половина врагов была выведена из строя. Скоро, скоро белый флаг взовьётся там, внизу, между двумя красными столбами ворот!

Чиполлино знакомится с пауком-почтальоном

Нет, я не буду обманывать вас: не взвился белый флаг между столбами ворот. Вместо этого на поле боя прибыла целая дивизия Лимончиков, спешно присланная из столицы, и нашим друзьям осталось либо сдаться, либо бежать.

Чиполлино попытался бежать через погреб, но подземный ход, который вёл в лес, был захвачен войсками принца. Кто же открыл Лимончикам потайной ход, о существовании которого они и не подозревали?

Этого я тоже от вас не скрою: предателем оказался синьор Горошек. Когда дела у Чиполлино и его компании приняли дурной оборот, адвокат сразу же перешёл на сторону врагов, боясь, как бы его не повесили во второй раз.

Синьор Помидор так обрадовался, захватив Чиполлино, что отпустил всех остальных пленников по домам. Только Вишенку в наказание заперли на чердаке. А Чиполлино отправили в тюрьму в сопровождении целой роты Лимончиков и засадили в подземную камеру.

Два раза в день тюремщик Лимонишка приносил ему похлёбку из хлеба и воды в щербатой миске. Чиполлино съедал похлёбку не глядя – во-первых, потому, что был очень голоден, а во-вторых, потому, что в его камере никогда не было света.

Всё остальное время Чиполлино лежал на койке и думал: «Только бы увидеться с отцом! Или хоть, по крайней мере, дать ему знать, что я тоже тут, в одной с ним тюрьме».

Днём и ночью патруль Лимончиков ходил мимо двери камеры, громко стуча каблуками.

– Подбейте, по крайней мере, каблуки резиной! – кричал Чиполлино, которому эти шаги не давали спать.

Но тюремщики не оборачивались на его крик.

Через неделю за ним пришли.

– Куда вы меня ведёте? – спросил Чиполлино.

Он решил, что его тащат на виселицу. Но его всего-навсего вывели во двор на прогулку. Направляясь к дверям по длинному тюремному коридору, Чиполлино сердился на свои ноги, которые отвыкли ходить, на глаза, которые отвыкли от света и слезились.

Двор был круглый. Заключённые, одетые в одинаковую арестантскую одежду, с чёрными и белыми полосами, гуськом ходили один за другим по кругу, Говорить было строжайше запрещено. В центре круга стоял Лимонишка и выбивал дробь на барабане:

– Раз-два, раз-два…

Чиполлино вступил в круг. Впереди него шагал старый арестант со сгорбленной спиной и седыми волосами. Время от времени он глухо кашлял, и его плечи судорожно вздрагивали.

«Бедный старик, – подумал Чиполлино. – Если бы он не был так стар, он был бы похож на моего отца!»

Пройдя ещё немного, старик так закашлялся, что принуждён был выйти из строя и прислониться к стене, чтобы не упасть. Чиполлино бросился к нему на помощь и тут только увидел его лицо, изборождённое глубокими морщинами. Заключённый посмотрел на мальчика потухшими глазами и вдруг схватил его за плечи:

– Чиполлино, мой мальчик!

– Отец! Как же ты постарел!..

Отец и сын, плача, обнялись.

– Не плачь, милый, – бормотал старик. – Будь молодцом, Чиполлино!

– Я не плачу, отец. Мне только больно видеть тебя таким слабым и больным. А я-то обещал освободить тебя!

– Не горюй, придут и для нас счастливые дни.

В эту минуту Лимонишка, отбивавший дробь, сильно стукнул по своему барабану:

– Эй вы, двое! Разве не видите, что вы мне сбили весь строй? Марш вперёд!

Старый Чиполлоне поспешно оторвался от сына и занял своё место в цепочке арестантов, шагавших по двору. Они ещё два раза обошли двор, а затем в том же порядке двинулись обратно в коридор, ведущий в камеры.

– Я пришлю тебе весточку, – прошептал на прощание старый Чиполлоне.

– Но каким образом?

– Увидишь. Бодрись, Чиполлино!