И могучий враг дрогнул! Игорь чувствовал его бешеную ярость, но это была ярость бессилия: Паук явно недооценил противника и, встретив мощный отпор, просто не справился. Сейчас ему придется отступить, чтобы вернуться потом, однако на прощание враг решил хлопнуть дверью… Бахтин понял, что собирается сделать Паук, уходя, но успел только отправить Ари предупреждающий мыслеобраз и укрепить интеграцию.

Страшный пси-удар обрушился на их объединенное сознание. Оно выдержало, хотя обоим пришлось нелегко. Резкая головная боль, тошнота и помутнение зрения – это все можно было пережить, как и временную потерю ориентации в пространстве. Главное, что враг исчез…

И тут на них обрушился еще один удар. Физический. Во время схватки с Пауком Игорю было как-то не до управления катером, и тот оказался во власти волн. Какое-то время маленькому суденышку сопутствовала удача, но рано или поздно она должна была закончиться. И произошло это как раз в тот момент, когда ретировался Паук, – волны швырнули катер на прибрежные камни. Грохот, скрежет, вибрация, и мощный ударный импульс вышиб из суденышка обоих его пассажиров. Игоря основательно приложило спиной о камень. От острой боли у него потемнело в глазах, тело обмякло, и холодная вода сомкнулась над его головой.

Остров Херд

Мгла сумеречного мира окутала их, словно холодное и мокрое полотенце. На сувайворов сразу накатила дикая слабость, гудящие от усталости ноги подкашивались. Казалось, организм предает беглецов после невероятного напряжения и сверхусилий последнего часа. Здесь, в тишине и сумраке, где им, на первый взгляд, ничего не угрожало, адреналиновой подпитки не стало, и силы закончились сразу и вдруг – пришла реакция, откат. Алина со стоном опустилась на камни, а Эдуард почти рухнул рядом с ней.

– Надо… немного посидеть, – тихо произнесла Алина. – Нам нужна передышка, иначе мы просто умрем тут.

– Боюсь, у нас нет времени. – Эдуард пошевелился и поморщился от боли. – Это спокойствие может быть обманчивым. Мне кажется, здесь что-то не так.

– А по-моему, так тут прямо курорт, – хмыкнула Алина. – Особенно если сравнивать с тем, что творится в реале.

– Это ненадолго, – хмуро посулил Эдуард. – Как думаешь, сколько времени понадобится Источнику, чтобы понять, куда мы подевались? Вряд ли много. Он тут царь и бог, Лина, достанет нас хоть где. Надо успеть пройти как можно дальше, прежде чем…

Он не договорил, но в этой недосказанности чувствовалось ожидание большой беды.

– О, оптимизм, – прокомментировала Алина. – И как ты идти собираешься? Мы уже никакие.

Эдуард молча полез в поясной подсумок, достал оттуда инъектор и пару ампул стимулятора.

Алина опять застонала:

– Эдик, это уже третья доза! Он ведь термоядерный! Ты представляешь, какой потом будет отходняк?!

– Прекрасно представляю, – хмуро заверил ее муж. – Но главное, чтобы у нас было это «потом». Что до последствий… так ведь мы же сувайворы, а не просто погулять вышли. Стойкость и регенерация при нас. Справимся, вот увидишь. Но без стимулятора у нас шансов нет, сама понимаешь. Без него мы бы уже давно свалились. И сейчас без дозы не встанем. Тут нас, лежащих без сил, Сеятель и оприходует.

Алина обреченно прикрыла глаза. Крыть ей было нечем.

– Ладно, черт с тобой! – тихо проговорила она. – Коли, Склифосовский!

Стимулятор действительно был термоядерный – сил заметно прибавилось. Алина пружинисто поднялась, стараясь не думать, на каких экстремальных режимах жжет ресурсы ее организма эта зверская химия, и двинулась следом за мужем. Благо он как-то ухитрялся ориентироваться в здешней мгле, сквозь которую едва просвечивал неприветливый скалистый пейзаж острова Херд.

На Таганае Алине в сумеречном мире бывать не довелось, и знала она о нем лишь по рассказам Эдуарда. На первый взгляд все казалось таким, как он и говорил: туманно, мало что видно, зато безопасно. По крайней мере не каплет. В буквальном смысле. Так что же ему не нравится? Что тут не так? Она покосилась на приборы и мысленно чертыхнулась: в этой проклятой мгле все приборы отказали разом – экраны были либо совсем темные, либо цифры менялись с бешеной скоростью, даже на секунду не замирая в каком-то одном стабильном положении. Эдуард про такое не рассказывал, да и не мог рассказать: в Таганайской Зоне он в сумеречный мир попал не то что без приборов, но даже и без тела. Так что вполне возможно, эти закидоны электроники тут – обычное дело… Или нет. Их интеграция здесь ослабла, и Алина не очень понимала, что творится сейчас в голове у мужа, только чувствовала его нарастающую по экспоненте тревогу и невольно начинала тоже заражаться ею. Она уже хотела спросить мужа, что происходит, но тут внутри нее что-то екнуло, заставив обернуться… чтобы заледенеть всей спиной.

Потому что на них клубящимся дымным маревом катилась стена кромешной жути: в дыму возникали, дико искажались и пропадали лица и морды людей, зверей, рептилий и жутких тварей, какие могут привидеться только в горячечном бреду или в ночном кошмаре. Вначале Алина подумала, что это морок, иллюзия, наведенная Источником, чтобы напугать их, но эту мысль тут же сменила другая – что проверять данную гипотезу на своей шкуре совершенно не хочется, да и времени на упражнения в самовнушении совсем нет: это может накрыть их обоих меньше чем за минуту.

Поэтому Алина схватила мужа за руку и ткнула пальцем в сторону новой напасти. Эдуарду хватило одного взгляда, чтобы молча рвануть вперед, прочь от догоняющей хмари и в направлении берега острова. Они бежали, держась за руки и глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться: видно в сумеречном тумане было плоховато, а если упасть здесь, то можно уже и не подняться. С каждой инъекцией стимулятора его хватало все на меньшее время. Вот и сейчас Алина чувствовала, что ресурс искусственной подпитки скоро закончится, но шансов отдохнуть в ближайшее время не предвиделось. Разговоров на бегу они себе не позволяли – те только отнимали силы и сбивали дыхание, так что перешли на мыслеобразы, которые благодаря их ментальной интеграции, к тому же усиленной физическим контактом, мозг сам переводил в слова.

«Что это за дрянь, твою налево?!»

«Псевдоматериальный морок, похоже. В физической реальности мы бы смогли с ним побороться нашими, сувайворскими способами, а здесь – не факт. Скорее, он нас порвет на части, прежде чем мы сможем хоть что-то предпринять. К тому же не уверен, что реальность сумеречного мира так легко нам поддастся: тут уж совсем чужая территория».

«Зашибись! И что делаем?»

«Бежим к месту, где мы оставили катер, и там выныриваем обратно в реал. Другого выхода нет».

И тут им стало не до общения, ибо со стороны надвигающейся стены кошмаров на них обрушилось мощнейшее пси-давление. Не будь сувайворы в интеграции и в постоянной готовности к подобному, возможно, этот стартовый натиск и сломал бы их. Впрочем, им и так приходилось тяжко: давление они держали, но невольно замедлили бег, ибо в глазах мутилось, и приходилось сохранять предельную концентрацию, чтобы видеть, куда бежать.