Двадцать тучных добровольцев, участвовавших в нашем исследовании, принадлежат к 40 % американок с повышенным весом и во многом являются продуктами западного образа жизни. Более детальный анализ значимых комплексов, выявленных с помощью Ассоциативного эксперимента, показывает, как проблема отдельного индивида отражает общую культуральную модель.

У двенадцати из двадцати женщин с ожирением были позитивные комплексы отца, а у восьми отцов или не было, или они были алкоголиками, при этом их образы были идеализированы. Среди участниц контрольной группы у двенадцати были позитивные комплексы отца, а две идеализировали отцов, но у пятнадцати участниц контрольной группы также были позитивные комплексы матери, тогда как среди женщин с ожирением — только у четырех. Позитивный отец в отсутствие позитивной матери может также принимать на себя материнские характеристики. Из трех случаев, представленных в главе III, у двух женщин отцы были алкоголиками, что компенсировалось их чрезмерными проекциями на идеализированного отца-бога; у третьей был позитивный комплекс отца, с такими же чрезмерными проекциями на отца-бога. Насколько я могу судить, отцы всех троих были пуэрами. Именно это своеобразное задушевное разделение идей и чувств с отцом, кажется, является определяющим фактором в психике женщины с ожирением.

Рис. 3. Пабло Пикассо. Набросок к картине «Семья бродячих акробатов» (Балтиморский музей искусств)

Рисунок Пикассо (рисунок 3) ярко иллюстрирует расщепление Анимуса дочери. Часть ее тянется к утонченному пуэру, романтическому мечтателю, синеволосому идеалисту, страстно мечтающему убежать от действительности жизни на поиски лучшего мира. По отношению к нему ее чувства расщеплены. Одна ее часть — пуэлла, разделяющая его черты и его поиск духовного смысла; другая — мать, единственное желание которой — накормить своего мальчика и защитить его от боли.

В связи с тем, что в большинстве случаев отец — «маменькин сынок», он находится в тесном контакте со своим собственным бессознательным и лелеет эти творческие глубины, желая разделить их с вдохновительницей. Для исполнения этой роли ему нужна дочь, которая бы стала мостом к бессознательному; ему также нужно, чтобы она стала матерью, выступающей в качестве буфера между ним и реальностью. Толстый клоун — другая сторона пуэра, сенекс[129]. В позитивном аспекте это мудрый старец, уважающий порядок, стабильность и безопасность и проживающий свою жизнь ответственно и полноправно. В негативном аспекте это фигура Сатурна, наделенная астрологическими характеристиками этой планеты: «одержимость, творческая депрессия и отчаяние, неуклюжесть, страдания, ощущение несвободы, беспомощность, бесчеловечность»[130].

В результате того, что две стороны архетипа не интегрированы в ее отце, девушка «одержима» его бессознательным. Таким образом, она перенимает его грузность и его клоунское чувство трагедии и иронии. Даже в самом счастливом танце она слышит повторяющееся эхо: «Суета, суета, все суета», — и чувствует, как ее ноги наливаются свинцом. В связи с тем что ее модели Логоса не хватает стабильности и внутреннего органа власти, ей также недостает средств, чтобы бороться с депрессией силами порядка и света. Отношения между отцом и дочерью могут быть представлены в виде четырех частной схемы (рисунок 4)[131].

Рис. 4.Психологическая динамика отношений отца и дочери

Некоторые отношения очевидны и сливаются одно с другим:

а) личные отношения;

б) отношения каждого к бессознательному;

в) отношения Анимуса и Анимы, осложненные теневыми аспектами;

г) отношения Анимуса дочери к ее отцу и отношения Анимы отца к его дочери.

Эта схема проясняет бессознательную ситуацию. Мать (материя, тело) бессознательно связана с сенексом и всем его сатурнианским бременем. Возможно, комбинация этих двух архетипов ответственна за то, что фигура тучной девушки преждевременно приобретает формы взрослой женщины.

Если имело место разногласие между родителями и отец в своем разочаровании переместил проекцию своей Анимы на дочь, она бессознательно превратилась в его невесту-ребенка, изнасилованную еще до достижения половой зрелости. Но этому супругу она может оставаться верной до конца своей жизни, будь то в своем выборе мужа, в своей неспособности выйти замуж или привнести Эрос в сексуальность. Бессознательно она может быть втянута в инцестуозный брак. (В терминах Фрейда, у нее комплекс Электры.) Пока она не распознает, что ее отец-любовник — это ее собственный внутренний идеальный мужчина, которого не следует проецировать на реального мужчину, она может потратить всю свою жизнь на поиск своего призрачного любовника. Если она найдет свой «идеал», она может оказаться в ситуации, трагичной вдвойне, потому что золотые стрелы, вероятно, поразят пуэра, ищущего мать-невесту. Их брак тогда окажется двойным инцестом.

За комплексом отца скрывается архетип бога-отца. Пуэлла, обожающая или идеализирующая своего пуэра-отца, будет искать в этом Боге свет и справедливость, хотя бессознательно она может бояться Его предательства. Сознательно она ищет красоту и истину; бессознательно темные силы в ее пуэре-Анимусе восстают против справедливого Иеговы, и невольно она может соединиться с Люцифером. В литературе полно подобных «невинных девиц».

В «Элоа», поэме Виньи, возлюбленная дьявола — дева-ангел, никогда не спускавшаяся на землю. Она была дочерью Христа, появившаяся из слезы, пролитой Христом на могиле Лазаря. Ее миссией было утешение отчаявшихся. Она представляет собой небесный архетип тех смертных женщин, которые отдают свои жизни страдающим мужчинам в надежде поддержать и спасти их. Не чувствуя себя счастливой на небесах со своими братьями-ангелами, она жаждет спуститься в ад, чтобы утешить своих проклятых братьев, которые нуждаются в ней. Ангелом, больше всего нуждавшимся в ее симпатии, был сам Люцифер. В один прекрасный день она познакомилась с ангелом удивительной красоты и с чарующим красноречием. Не зная, кто он такой, наивная девица пленилась его слезами и роковым очарованием. Ее жалость превратилась в любовь. Окутанные облаком, они вместе перешли в ад, но их диалог был нечаянно услышан хором херувимов: