Джек неожиданно рассмеялся:

— Уволить вас? Оторвать голову? Нанять кого-то другого и начать все с нуля? Вижу, вы не очень-то разбираетесь в менеджменте, Фрэнси. Хороший менеджер должен уметь оценить деловые качества работника и позволить ему делать все, что в его силах. Хороший менеджер не впадает в панику, когда случаются задержки или неполадки, иначе ни одна работа не была бы выполнена.

Он коснулся стопки листков с записями и расчетами Фрэнси.

— То, что вы делаете, — очень сложная задача, проблемы в таких случаях почти неизбежны. Держитесь, все уладится, я уверен.

Фрэнси ошеломленно пыталась оценить значение его слов.

— Ну… что ж… благодарю за доверие, — пробормотала она.

— Вы не были бы здесь, если бы не заслуживали этого, — спокойно и сдержанно заявил Джек.

Наступило молчание. Джек взглянул на стенные часы:

— Продолжайте работу. Мне еще сегодня нужно встретиться с некоторыми людьми. Есть у вас время поужинать со мной?

— Я… Конечно.

— Заеду за вами в восемь.

Фрэнси кивнула:

— Я живу…

— Ваша секретарь дала мне адрес. Я часто бывал на Левом берегу и без труда найду ваш дом.

Они опять замолчали.

— Ну что ж, увидимся позже, — сказал Джек.

— Да…

Фрэнси встала, чтобы проводить его. Он снова улыбнулся ей, холодновато, сдержанно, как начальник подчиненной. Фрэнси так и не поняла, что означала эта улыбка.

Кивнув на прощание, Джек ушел.

Оставшись одна, Фрэнси наконец перевела дыхание. Неужели это может быть? В одно короткое мгновение Джек Магнус снова появился в ее жизни, отпустил грехи, дал возможность работать дальше и, самое главное, превратил ее печаль в радость, какой она не испытывала с их последней встречи. И сегодня вечером они опять будут вместе.

Джек заехал за ней ровно в восемь и повез ужинать в «Лассер». Девушка была просто ослеплена интерьером легендарного ресторана, обставленного в стиле Людовика XVI, официантами в ливреях, величественными швейцарами и спросила Джека, по какому случаю он привел ее в такое роскошное заведение.

— Празднуем важное событие. Неужели забыли?

Фрэнси недоуменно подняла брови.

— Ваш день рождения, — пояснил Джек.

— Ах да, — рассмеялась Фрэнси. — Кстати, откуда вы узнали?

— Скажем, я с детства люблю совать нос в чужие дела, — улыбнулся Джек, — и, возможно, знаю о своих коллегах больше, чем нужно. Но так или иначе я здесь, с вами. — И он прикоснулся краем бокала с шампанским к ее бокалу.

Ужин прошел спокойно. Они говорили о мелочах, обсуждали дела компании, но буря в душе Фрэнси разгоралась все сильнее. Чувство облегчения, охватившее ее днем, когда Джек разрешил ей продолжать работу, теперь сменилось странным возбуждением, которое все росло от сознания близости Джека. Фрэнси была рада, когда обед закончился и они вышли на воздух. Джек сам вел автомобиль, который предоставила ему «Магнус Франс», и теперь они медленно объехали площадь Согласия, любуясь великолепным видом, затем направились по Елисейским полям к Триумфальной арке, а добравшись до Пон-де-Алма, повернули к узким улочкам Левого берега.

Около дома Фрэнси не было стоянки, поэтому Джеку пришлось долго кружить, пока он не нашел место на живописной рю Дю Драго, улице Дракона, маленькой, узкой, с множеством антикварных лавчонок.

Джек и Фрэнси вместе подошли к углу бульвара Сен-Жермен, немного поглядели на оживленную ночную жизнь и наконец вернулись на темную рю Дю Шерш Миди.

— Хотите посмотреть, как я живу? — слегка нервничая, спросила Фрэнси. — Очень милая маленькая квартирка. Ролан де Люме нанял ее для меня.

При упоминании де Люме глаза Джека на миг как-то странно блеснули, но тут же его лицо вновь стало абсолютно бесстрастным и непроницаемым.

— Не знаю, есть ли у меня что-нибудь приличное в смысле спиртного, — извинилась Фрэнси. — Надо же отблагодарить вас за великолепный ужин.

— Не хочу надоедать вам, — отозвался Джек. — Вы и так слишком много работаете. Ужасно похудели.

— Ах, неважно, — пробормотала она, передернув плечами.

Они прошли мимо превратницкой через дворик с маленькой статуей сфинкса и остановились у лифта. Неяркий свет обычных для французских домов маленьких лампочек, включавшихся, когда кто-то входил в вестибюль, бросал слабые отблески на лицо Джека. Все вокруг было окрашено в нежно-золотистые тона.

— Может, все-таки лучше дать вам отдохнуть? — опять спросил он.

Фрэнси ничего не ответила, только улыбнулась, и эта улыбка, словно по волшебству, отразилась на лице Джека.

Она нажала на кнопку лифта, и тут неожиданно погас свет. Маленький вестибюль погрузился в темноту. Фрэнси знала, что где-то рядом на стене есть выключатель. Она протянула руку, но тут же забыла обо всем, оказавшись в объятиях Джека.

Не было времени гадать, кто сделал первое движение — она или он. Эти сильные мужские руки, стиснувшие ее… Воспоминание об их первом поцелуе, изменившем ее жизнь, снова понизало ее словно электрическим током с головы до ног.

Внутренний голос предостерегал Фрэнси: она ступила на дорогу, с которой нет возврата. Но этот голос разума был заглушен губами Джека. Фрэнси прижалась к нему, чувствуя, как вздрагивает ее тело, и услышала странный гортанный стон, рвущийся из ее горла, в то время как темнота все плотнее окутывала их своим непроницаемым покрывалом.

Неизвестно как они очутились в лифте. Крошечная клетка, казалось, вынудила их прижаться друг к другу еще крепче, и пламя, охватившее Фрэнси, вспыхнуло с новой силой, когда кабина заскользила вверх. Глаза девушки были закрыты, но тонкие пальцы со знанием, порожденным инстинктом, распахнув пиджак Джека, ласкали его мускулистую грудь, наслаждаясь ощущением упругой плоти.

Поцелуй становился почти нестерпимым. Обезумев, Фрэнси извивалась в его объятиях, все ее тело под его ладонями пело безмолвную, но красноречивую песнь обольщения. Его язык ласкал ее рот, доводя до беспамятства.

Позже Фрэнси будет гадать, как им удалось выбраться из лифта, и как она смогла найти ключи и открыть дверь — но так и не сумеет вспомнить.

Единственное воспоминание, сохраненное навсегда, — темнота, соединяющая их, пальцы Джека, ласкавшие ее плечи, груди, бедра, и почти болезненная потребность прижаться к нему обнаженным телом.

В тишине слышалось только их дыхание, короткое, прерывистое, похожее на стоны, и медленный, длящий наслаждение, шорох рук.

Фрэнси знала: сейчас должно произойти то, что изменит всю ее жизнь, то, чего она так долго ждала. Страх перед неизведанным охватил ее, но неожиданная мудрость ее тела подсказала, что делать.

Ее пальцы скользнули по груди Джека, пробрались под пиджак, стянув его с плеч, пуговицы сорочки расстегнулись словно сами собой. Фрэнси, в свою очередь, почувствовала, как к ее ногам упало платье, подобно лепестку цветка.