Прекрасная реакция позволила уклониться от необычайно громкого и необычайно яркого взрыва, от которого потемнело в глазах и заложило уши. Снова набирая скорость, Антонов приготовился объехать яму, проломленную в асфальте, но не увидел ничего, кроме черного пятна копоти. Граната была светозвуковой, вероятно, израильского производства, потому что, если зрение не подвело Антонова, то на дорогу упал синий цилиндр с белыми буквами.

— Не бойся, — крикнул он через плечо. — Это не смертельно.

Он не услышал собственного голоса, а перед глазами плавали разноцветные пятна, закрывая обзор. Успокаивая Павлину, Антонов не мог подавить приступ паники, поднимающийся из глубин сознания.

Только теперь до него дошло, почему их пытались перехватить безоружные охранники и почему автоматчик с пулеметчиком проявили себя столь бездарными стрелками. У них не было приказа убивать Антонова и Павлину. Их загоняли, как дичь. Это была травля, а не настоящая охота. И это было хуже всего. Потому что Антонов видел комнату для пыток, продемонстрированную ему Темногорской. Видел ее и хорошо запомнил. Память услужливо подбрасывала ему детали, которые он хотел бы забыть.

— Развернулся, — сообщила Павлина.

Ее голос, наполненный отчаянием, прозвучал не громче мышиного писка. Она и смотрела на вертолет, как мышка на сову: обреченно, подавленно.

— Вижу, — сказал Антонов.

У него появился план. Почти безнадежный, как любая попытка уйти от летающего аппарата на четырех колесах, но все же план. Лучше, чем совсем ничего.

Новая граната разорвалась левее и позади, потому что нападающим приходилось иметь дело с превосходным водителем, сидящим за рулем превосходной машины. Но везение не могло длиться вечно. Тем более, что Антонов почти оглох и видел еще хуже, чем после первого взрыва. Павлина вообще больше не высовывалась из-за спинки сиденья: безвольно лежала на спине, контуженная или полуконтуженная.

Только не плен, нет! Поглядывая на вертолет, начинающий новый заход, подполковник на всем ходу вывернул руль до отказа. Мир крутанулся за забрызганным лобовым стеклом, словно гигантская карусель, раскинувшаяся до горизонта. Истошно вереща, дымящиеся шины прочертили черные дуги на асфальте. На протяжении двух или трех секунд Антонов был уверен, что «Порше» опрокинется сначала на бок, а потом на крышу, не вписавшись в столь неожиданный, столь крутой поворот. Проехав на двух колесах, он тяжело упал на все четыре, подпрыгнул, вильнул задом и помчался в обратном направлении.

Антонов решил вернуться в деревню. Там можно было, с горем пополам, укрыться от вертушки и привлечь к себе внимание местных жителей. У кого-нибудь да найдется телефон с пополненным счетом, кто-нибудь да догадается позвонить в полицию, чтобы сообщить о боевых действиях близ Дружной Горки. Только после этого можно будет сбежать в лес и постараться спрятаться там до прибытия группы захвата.

До деревни оставалось около километра, когда на капоте «Порше» распустился ослепительно-яркий цветок. Сопровождающий это грохот был таким громким, словно гром ударил прямо в черепе Антонова. Не видя перед собой ничего, кроме наплывающей темноты, он продолжал удерживать руль прямо, строго прямо, как будто от этого что-то зависело.

Уже совершенно ослепший и оглохший, он почувствовал, как вместе с автомобилем проваливается куда-то и летит, летит, оторвавшись от земли.

Потом перед его мысленным взором возникла карта России с тремя черными флажками, отмечающими местонахождение атомных электростанций. Тут Антонов перестал цепляться за остатки сознания и потерял его полностью. Видеть эту карту в бункере Темногорской и понимать, что она, по всей видимости, приведет свой план в исполнение, было невыносимо.

* * *

Стоя рядом с Ми-34, Темногорская наблюдала за тем, как Лось вытаскивает из машины бесчувственное тело Павлины. Антонов уже лежал в вертолете, связанный прочными матерчатыми ремнями на липучках. Раньше люди Темногорской использовали в подобных случаях наручники, но потом она прочитала в Интернете, как ненадежны эти стальные браслеты, которые можно открыть обычной булавкой, и стала умнее.

Всю жизнь, сколько Темногорская себя помнила, она становилась все умнее и умнее. Не для этого ли человеческим душам даются земные воплощения? Прогресс, развитие, неуклонное движение вверх. Только это делает людей людьми, ничто другое. И уж конечно, не труд создал человека из обезьяны. Много и тяжело работают как раз недочеловеки, у которых мозгов не хватает, чтобы добывать себе пропитание каким-либо иным способом.

Вот как Лось, например.

Почувствовав обращенный на себя взгляд хозяйки, гигант повернул к ней лицо с распухшей нижней губой, отчего его физиономия казалась капризной и надменной. С девушкой на руках, он отдаленно напоминал Кинг-Конга. Человекообразное, которому никогда не стать полноценным человеком.

— Куда ее? — спросил Лось.

— Сюда, Игнат. — Темногорская показала на связанного Антонова, лежащего у ее ног. Одетая в комбинезон и фуражку, она походила на раскормленного парня, отрастившего слишком длинные волосы.

— Тоже связать, Белладонна?

— Связать, Игнат, связать.

— Не понимаю, зачем с ними возиться, — проворчал Лось, шагая с обмякшей Павлиной к вертолету. — Отвернуть бы головы обоим и в болото.

Он оглянулся на «Порше», передние колеса которого просели в вязкой почве. Дальше начиналось редколесье, переходящее в болото. Самое подходящее место для того, чтобы избавляться от ненужных вещей. В глазах Лося Антонов и Павлина были именно вещами, неодушевленными предметами. Он мог бы перекрыть им кислород или перерезать глотки, а потом, не помыв руки, позавтракать. Аппетит у него был зверский.

Не нужно обладать телепатическими способностями, чтобы читать его желания и мысли, отчетливо проступающие на физиономии. Темногорская усмехнулась:

— В болото успеется.

— Как скажете.

Лось запихнул Павлину внутрь вертолета, потом, повинуясь взмаху хозяйской руки, полез туда сам.

С трудом устроившись в кресле пилота, Темногорская запустила двигатели.

— Потом пришлешь сюда кого-нибудь, — велела она, перекрикивая нарастающий свист. — Пусть отволокут машину подальше, чтоб никто не наткнулся.

— Я бы от такой тачки не отказался, — заметил Лось, насупившись.

— Будет у тебя «Порше», Игнат. Новый. А этот — вещественная улика.

— Какая-какая?

Не снизойдя до ответа, Темногорская подняла «Ми» в воздух, сделала плавный разворот и полетела в сторону усадьбы. Управлять вертолетом она выучилась за каких-нибудь два-три дня. Она все схватывала на лету, обладала энциклопедическими знаниями и отличалась мужским складом ума, то есть умела мыслить логически, абстрагируясь от эмоций.

Побег этой пары, что валялась сейчас на полу кабины, не был результатом озарения. Она просчитала их дальнейшие шаги с того момента, когда ей доложили, что дверь в гостевые апартаменты таинственным образом открылась. Заглянув к Павлине и не обнаружив ее в постели, Темногорская села, немного подумала, а потом отдала охране соответствующие распоряжения.