– Затоплен? – насторожился Максим. – И как мы пройдём через тоннели?

– Тоннели расположены выше. Из них складывается что-то вроде крыши храма. Они тоже находятся под землёй, но не так глубоко. Их там восемь. Это видно по сохранившимся порталам. Семь из них полностью завалены, а один сохранился, и твой папа его вскрыл. Вот этот, – Зои показала на чертеже. – Через него спустился в святилища, где несколько веков не ступала нога человека… Как видишь, сам храм ещё глубже, под тоннелями. И там – вода.

– А тоннель сухой?

– Да. Он проходит над подземным храмом и ведёт на северо-восток от Ауровиля. Под конец соединяется со сточным каналом. По нему можно пройти чуть восточнее и выйти уже за Зелёным поясом. Оттуда километров пять до Пудучерри.

– Ты там ходила?

– Да. Когда увидела карту, не могла думать ни о чём другом.

– Отлично. – Максим больше не задавал вопросов. – Значит, нужно торопиться. В конце концов Сальников перекроет и этот проход. Если, конечно, вспомнит о нём.

– Нет, – Зои качнула головой.

– Что?

– Уже поздно. Вы будете как на ладони. Вас сразу заметят. Лучше идти днём. Смешаться с людьми. Это единственный вариант.

– Сколько займёт весь путь?

– Отсюда до выхода из тоннеля – часа два, не больше.

– Хорошо. Значит, выйдем завтра после обеда. Главное, добраться до Пудучерри засветло. А твой отец?

– Он ко мне в комнату не заходит. Можете спокойно спать тут. А вот в туалет лучше сходить сейчас, пока его нет. Это в другом конце коридора.

Дима не проявил интереса к обсуждению. Всё слышал, лежал с приоткрытыми глазами, но даже не подумал взглянуть на схему Матримандира. Аня переживала за брата, чувствовала его подавленность, а потом с ещё большей жалостью вспомнила, что послезавтра у Димы день рождения. Они ведь позавчера обсуждали это, решили отметить на пляже – наконец вырваться к океану. Надеялись, что Максим присоединится к ним или, по меньшей мере, не станет возражать против их отъезда на пару часов. Теперь, конечно, было не до праздников.

Максим с Зои ещё долго проговаривали план побега. Аня тем временем отправила родителям эсэмэску, написала, что у них с братом всё хорошо. «Готовимся отмечать». Выложила вещи из Диминой сумки. С сожалением отметила, что её лучшие платья, а с ними и любимый бомбер из Мадрида остались в подвале. Бежевая шляпка с красным шнурком на тулье и вовсе лежала в номере гостевого дома. Максим будто нарочно взял только то, чем Аня, в общем-то, была не против пожертвовать. Зато случайно прихватил зелёный чайничек из отцовского дома – тот лежал в индийском хлопковом платке. Хотел разбить его, а в итоге невольно рискнул из-за него жизнью.

Поразмыслив, Аня решила в подземную вылазку отправиться в плотных льняных брюках и рубашке. Не то чтобы они сочетались с сандалиями – другой обуви у неё не осталось, а у Зои нога была на полтора размера больше, – но в данном случае приходилось больше думать об удобстве.

Проговорив план во всех деталях, включая возможное отступление, Максим согласился перекусить. Сальников ещё не вернулся домой, должно быть, занятый облавой, так что Зои без проблем приготовила им ужин. Аня вызвалась помочь ей на кухне, но Максим запретил Шмелёвым выходить из комнаты. Дима и так не выказывал ни малейшего желания встать с дивана. Он бы и от ужина отказался, если бы Аня не расплакалась из-за его молчаливого отказа. Нехотя съел тарелку овощного супа, после чего напомнил всем, что без трости далеко не уйдёт. Максим озадаченно попросил Зои что-нибудь придумать. Купить новую было несложно, Зои знала местного провизора, однако Максим сказал, что нельзя рисковать. В итоге подобрали Диме отпиленный по размеру бамбуковый черенок. Не лучшая замена, однако ничего другого Максим с Зои предложить не смогли.

После ужина договорились, что Дима проведёт ночь на диване, Аня и Зои – на кровати. Максим вызвался спать на ковре. Вместо подушки свернул себе под голову рюкзак. Сальников, к счастью, так и не вернулся. Более того, по телефону предупредил Зои, что останется ночевать в другом месте. Это было как нельзя кстати.

Ане пришлось выпить снотворное. Она опасалась, что к ней вернутся воспоминания, будут терзать, не позволят уснуть. Предложила остальным последовать её примеру, но Дима с Максимом отказались. Напрасно. Сон принёс облегчение – Аня опустилась на дно чёрного колодца; когда Зои утром принялась её будить, долго не хотела открывать глаза и возвращаться в явь.

Наскоро позавтракав овощным салатом, принялись вновь рассматривать чертёж храма. По запавшим глазам Максима, по его взъерошенным и теперь неуклюже торчавшим волосам было видно, что он толком не спал в эту ночь. Только понапрасну терзал себя мыслями. Хотелось бы Ане знать, что именно творилось в его голове.

– Пора, – сказал он, когда часы показали без пяти два. С грустной усмешкой посмотрев на Зои, добавил: – Нас ждёт небольшое приключеньице.

– А что дальше? – неожиданно спросил Дима. – Куда мы отправимся из Пудучерри?

– Узнаешь в аэропорту.

– Ты уже всё решил, да? – с горечью кивнул Дима. – Как обычно. Может, и нам расскажешь?

– Выберемся из тоннеля, расскажу.

– Ну да, конечно.

Прежде чем Дима успел произнести что-то ещё, Максим распахнул окно и перебрался наружу. Не хотел выходить через дверь. Считал, что в их положении любая предосторожность оправданна. Дима с Аней не спорили.

Зои привела их к гребнеобразным глыбам красного камня, окружавшим приплюснутую сферу Матримандира и считавшимся чем-то вроде чашелистиков, от которых во все стороны расходились двенадцать садов-лепестков. Вблизи Матримандир выглядел ещё более причудливо. Инопланетный гриб с циклопической планеты или до нелепого футуристичный космический корабль, приземлившийся сюда по ошибке и превращённый наивными землянами в подобие святыни. Максим сказал об этом вслух. Думал, Зои обидится. Она, наоборот, повеселела. С утра казалась непривычно подавленной, а сейчас улыбнулась:

– Если Матримандир – космический корабль, он ещё обязательно взлетит. Как площадка с обзорной башни на Всемирной выставке шестьдесят четвёртого года в Нью-Йорке. Помнишь? Это из «Людей в чёрном».

– И ты, конечно, полетишь на нём, – кивнул Максим.

– Так и будет! Я полечу на Матримандире. В дальние глуби космоса.

– Дальние глуби? – переспросила Аня.

– Ну да!

Максим только сейчас увидел, что храм, в сущности, не соприкасался с землёй – над искусственным кратером с храмовым прудом его удерживали четыре дугообразные колонны, каждая из которых прорезала сферу и упиралась в основание внутренних осевых эллипсов. Из двенадцати дорожек, проложенных между лепестками гигантского лотоса, четыре вели на белые лестницы в Матримандир, а остальные восемь опускались прямиком к храмовому пруду, выложенному кругами белого камня и больше похожему на мелкую воронку, чем на пруд.