Большинство наблюдателей полагает, что эта информационная агрессия приурочена к президентским выборам. Однако для влияния на выборы она началась слишком поздно: несмотря на все усилия пропагандистов, фокус информационного удара придется на дни после 18 марта.

Поэтому причина, скорее всего, иная, — и, учитывая глубину подрыва психики английского общества (а она совсем не та, что во время загадочной агонии садиста Литвиненко, у которого от радиационного поражения организма волшебным образом вылезли волосы только на голове, но не на груди, что хорошо видно на слезливых фотографиях), она связана со внутренней, а не внешней английской политикой.

Истерика вокруг убийства «отработанного» и никому не нужного предателя Скрипаля вытесняет из английского общественного сознания чудовищный скандал, который власти пытаются замолчать с 2014 года, вокруг расового террора против белых девочек, устроенного бандами пакистанцев и других выходцев из Азии.

Девочек — причем исключительно белых — насилуют, делают наркоманками, похищают, продают в сексуальное рабство и убивают десятилетиями — при полном попустительстве хваленой английской полиции. Так, по докладу английских правозащитников (в Великобритании это слово еще сохранило свой первоначальный смысл и означает «защиту закона и прав граждан», а не «защиту преступников»), за 16 лет пакистанцы изнасиловали в четвертьмиллионном городе Ротереме более 1,4 тысяч девочек (более полупроцента всего населения!!) — и это только в возрасте от 11 до 15 лет.

После скандала 2014 года полицейские Ротерема взялись было за дело, — но «за последние три года их запал заметно угас».

11 марта Mirror опубликовало расследование, которое могло вызвать шок в английском обществе и создать серьезные политические проблемы правительству Терезы Мэй. На сей раз дело касалось 170-тысячного Телфорда, где за 40 лет от рук насильников пострадало до тысячи девочек (также более полупроцента населения), — опять-таки при почти полном бездействии властей (то есть при прямом покровительстве насильникам). Социальные работники знали о происходящем с 90-х годов, однако полиция начала реагировать лишь через десятилетие: в 2010–2012 годах было выявлено около 200 подозреваемых в нападениях, однако за решетку попало лишь 9 из них, после чего дело было закрыто.

Более того: информация о преступниках-азиатах (судя по контексту, в первую очередь пакистанцах) была уничтожена из-за боязни полицейских быть обвиненными в расизме, а в 2016 году было принято даже специальное решение не проводить новое следствие.

Существенно, что речь идет лишь о двух городах, где преступления хотя бы получили огласку; вероятно, сексуальный террор (или, по современным терминам, «сексуальный джихад») пакистанцев и выходцев из других стран Азии десятилетиями осуществляется и в других регионах Великобритании. При этом важно, что страх полицейских прослыть «расистами» парализует их даже в большей степени, чем страх перед руководителями страны (длительные сексуальные преступления руководителей Великобритании против детей-сирот, сопровождавшиеся их убийствами, в конце 70-х годов все же были хоть как-то, но расследованы, — хотя также через очень долгое время).

Погашение внутриполитических скандалов разжиганием волн ненависти против нашей страны является стандартной, само собой разумеющейся технологией английской политики на протяжении веков, — настолько стандартной, что она даже описана в художественной литературе как нечто забавное, но вполне обыденное (например, в любимой книге Тэтчер «Да, господин премьер-министр»).

Весьма возможно, что и в наши дни премьер Мэй закатывает истерику по поводу покушения (скорее всего, английскими же спецслужбами) на предателя Скрипаля и ставит наши страны на грань войны просто для того, чтобы отвлечь внимание нации от действительно чудовищного скандала, который ее сотрудникам по какой-то причине не удалось погасить.

И, разумеется, для того, чтобы «прекрасные мигранты» могли и дальше продолжать воспитывать в английских девочках толерантность и цивилизованность — в современном западном понимании этих слов.

Материалы круглого стола «Мир накануне больших перемен» [24] — важный и актуальный документ:, свидетельствующий, среди прочего, о зрелости российской общественной мысли.

Гибридное государство нежизнеспособно

В то же время яркое и ясное понимание качественно новых процессов глобального развития отчасти отвлекает внимание от происходящего внутри самой России. Между тем российское общество сможет адекватно реагировать на весьма подробно рассмотренные вызовы времени лишь после того, как завершит процесс восстановления своей субъектности, то есть осознания себя как самодостаточного и имеющего самостоятельную ценность целого, достижение глубокого понимания своих интересов и перехода к обслуживанию именно их, а не интересов наших врагов.

Именно в сохраняющемся до сих пор отсутствии субъектности российского государства — наша ахиллесова пята, причина того, что тридцатилетие национального предательства все еще не закончено. Возникает ощущение, что нас, как Моисей евреев, будут сорок лет (то есть еще менее десятилетия, всего-то!) таскать по выжженной пустыне «либеральных реформ и демократических преобразований» до тех пор, пока не умрет последний, помнящий, что народ способен сам управлять собой в собственных интересах, а не быть навозом для произрастания глобального спекулятивного бизнеса и связанной с ним тусовки.

Нынешнее российское государство, в полном соответствии с модой нынешней эпохи, носит гибридный характер. Социально-экономическая сфера по-прежнему управляется по либеральной логике 1990 года и является инструментом разграбления советского наследства (сейчас за поделенностью материального «добивают» социальный, человеческий капитал) и его легализации в качестве личных богатств на Западе. Однако логика глобальной конкуренции в период между Мюнхенской речью Путина и организацией фашистского переворота в Киеве заставила включить механизм самозащиты даже такую государственную машину, и внешняя политика нацелена, пусть и предельно криво и беспомощно, но все же на защиту национальных интересов страны.

Такая химерическая конструкция нежизнеспособна и долго продержаться не может: одна из двух несовместимых мотиваций должна возобладать. Существенно, что даже суверенитет нужен офшорной аристократии не для развития России, а для разграбления данной территории в интересах Запада, поэтому позиция патриотов внутренне противоречива и потому слаба. Мы наглядно видим это на примере чудовищных провалов посткрымского периода (чего стоит одна имиджевая катастрофа на Олимпиаде) и того, что сам Крым вместо витрины России к настоящему времени превращен, насколько можно судить, в управленческую катастрофу. Максимум, до которого дошли патриотические представители «офшорной аристократии» — это попытка построить себе некий «внутренний Запад» в России и продолжать по-либеральному разрушать ее в интересах своих поместий здесь, а не «там», в фешенебельных странах, но по-прежнему не развивать страну в интересах народа! Такой возврат к логике последних Романовых никому не поможет и никого не спасет.