— Боже! — прохрипел он.

Руки Люка жадно блуждали по ее телу, слегка огрубелые пальцы исследовали каждый дюйм кожи, и скоро у Мэгги создалось впечатление, что больше для ласк не осталось ни кусочка.

Но она оказалась не права.

Когда его рука неожиданно коснулась самой интимной части ее тела, Мэгги содрогнулась в приступе томительного желания.

— Люк! — простонала она возле самых его губ.

— Тебе нравится? — пробормотал он.

— О боже, — прошептала Мэгги. — Да. Да! Люк! О, пожалуйста, Люк, — бормотала она как в бреду.

— А теперь ты прикоснись ко мне, Мэгги. Прикоснись ко мне тоже.

Она нисколько не испугалась и не устыдилась, когда ее ладонь сомкнулась на твердой, пульсирующей плоти, тщательно исследуя эту совершенно неизвестную ей часть его тела, касаясь ее кончиками пальцев и нежно проводя ладонью по упругой поверхности.

— Так?

— Да, — прохрипел он. — Так!

Повинуясь какому-то инстинкту, Мэгги начала двигать рукой вверх-вниз, но, к ее удивлению, Люк неожиданно прервал поцелуй и несколько грубо отвел ее руку.

— Довольно, — задыхаясь, произнес он.

— Довольно? — На мгновение Мэгги пришла в ужас, ей показалось, что сейчас он остановится и выставит ее из своей спальни.

Люк, должно быть, прочел страх в ее глазах, потому что как-то странно рассмеялся.

— Нет, нет, девочка, — мягко сказал он. — Теперь я уже не остановлюсь. Неужели ты думаешь, что я откажусь от того, о чем мечтал так давно? — Голос его был напряженным, в нем слышалось отчаяние и что-то еще… Чувство вины?

— Немного полегче, — предупредил Люк, дразня ее грудь языком, и Мэгги вновь почувствована, как твердеют от этих прикосновений ее соски. — Если ты будешь продолжать, все кончится слишком быстро… слишком быстро для тебя. А я хочу, чтобы это длилось всю ночь. О боже, Мэгги, ты так прекрасна!..

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, не останавливайся…

Ощутив, как она беспокойно задвигалась, он тихо рассмеялся.

— О, теперь вряд ли что в силах остановить меня, — одними губами произнес он, осторожно проникая в ее лоно.

Почувствовав, как она напряглась, Люк замер, но через мгновение тело Мэгги благодарно приняло напряженную мужскую плоть, и с его губ сорвался негромкий блаженный стон. Тогда она вся отдалась мучительно-медленному и возбуждающе прекрасному ритму, в котором он начал входить в нее.

Мэгги догадывалась, что Люк преднамеренно сдерживает себя. Снова и снова он доводил ее до грани чего-то чудесного, чего-то такого, о чем ей даже не хотелось догадываться из боязни, что это окажется просто несбыточной иллюзией. И каждый раз неизвестное ощущение отступало.

Но вот наконец Мэгги каким-то образом поняла, что отступлений больше не будет, что она балансирует на краю магического обрыва, и Люк тоже почувствовал это.

— Да, сейчас, — лихорадочно повторял он. — Сейчас. Сейчас. Сейчас!

У Мэгги вырвался крик ликования, тело ее сотрясали спазмы наслаждения, с каждым разом все более и более сильные. Наконец они передались и Люку, все время бормочущему ей на ухо какие-то ласковые слова, хотя в пылу страстей она едва ли понимала их смысл.

Мэгги знала, что ей хотелось бы от него услышать, но, может быть, время для этого еще не пришло. К тому же слова любви показались бы ей только пряной приправой к деликатесному блюду, которое она только что отведала…

Погруженная в глубокий сон, удовлетворенная, Мэгги была сбита с толку и слегка рассержена, когда Люк разбудил ее.

— Который сейчас час? — пробормотала она из-под смятых простынь.

— Пора вставать, — скомандовал он резким тоном, и, открыв глаза, Мэгги увидела Люка, одетого в одни только джинсы и изучающего ее с холодным осуждением во взгляде.

— В чем дело, Люк? — неуверенно спросила она и взглянула на часы. Вставать в такую рань не было никакой необходимости. — Но ведь сейчас только пять часов утра! — запротестовала она.

— Вполне достаточно.

— Но…

— Мэгги, вставай и убирайся отсюда, — грубо оборвал ее Люк. — Ты пришла сюда одетая или прибежала прямо голышом? — В его голосе звучало плохо скрываемое отвращение.

— Одежда там, — сказала она готовым вот-вот сорваться голосом и указала на гардероб.

Люк вытащил узенький кружевной бюстгальтер, такие же трусики и платье и резким жестом бросил их на кровать.

— Одевайся! — отрывисто приказал он и вылетел из комнаты, оставив ее в полном недоумении.

Одевшись, Мэгги поспешила в гостиную, где нашла его стоящим возле окна и глядящим невидящими глазами на величественную панораму лондонского рассвета. Услышав звук ее шагов, Люк повернулся. При виде выражения его лица у Мэгги сердце ушло в пятки. Значит, кошмар был реальностью.

— Люк, что случилось? — требовательно спросила она; голос ее звучал на удивление ровно.

Губы Люка скривились в насмешке.

— Ты хочешь спросить, что случилось? Этой ночью я лишил тебя девственности.

— Но я сама хотела этого!

— О да, — язвительно согласился он. — Ты дала это понять вполне ясно. Боже милостивый! Для девственницы ты показала удивительные способности к соблазнению. Скажи честно, ты брала у кого-нибудь уроки?

Мэгги в недоумении уставилась на него.

— Но… Мне показалось, что все было просто чудесно, — запинаясь, выговорила она. — А тебе?

— Не будь так чертовски наивна! — воскликнул Люк. — Конечно, это было чудесно! Секс вообще чудесная вещь — иначе зачем было бы людям творить ради него столько глупостей?

— В том числе и тебе, полагаю? — спросила она слабым голосом.

— Да, в том числе и мне, — резко ответил он.

Мэгги решила сделать последнюю попытку — поставить на карту все, прежде чем окончательно осознать, что она потеряла Люка.

— Но я люблю тебя, Люк, — нежно прошептала она. — Ты же знаешь это.

Люк поджал губы, никогда еще он не казался ей столь красивым. И столь далеким.

— Любишь? — недоверчиво переспросил он. — Что ж, если твои понятия о любви именно таковы, то это крайне удобный взгляд на вещи. Впредь я буду пользоваться словом «любовь» с осторожностью. Что до меня, то я бы назвал это игрой в Лолиту.

Обида Мэгги, начавшая закипать еще с того момента, как он вышвырнул ее из своей постели, наконец прорвалась наружу.

— Лолита? — горячо воскликнула она. — Я вовсе не Лолита! Как мне вбить в твою тупую голову, что я намного старше, чем была она? А как насчет тебя самого?

— Что насчет меня самого? — огрызнулся он.

— Тебе нравится разыгрывать передо мной роль Пигмалиона. «Мэгги, ты будешь делать это!», «Мэгги, ты будешь делать то!». Ты манипулируешь мной, как шахматной фигурой!