– Какая жалость, – произнесла кузина.

Мы посмотрели друг на друга, и я поняла: она мне не верила, и, что еще хуже, я попала в собственный капкан – теперь я не могла показать ей снимок с Ребеккой.

Мне отчаянно нужны были доказательства, и все же я обрадовалась тому, что мне не придется посвящать Пайпер в это дело. В последнее время мне стало с ней неуютно. Однако при первой же возможности я показала фотографию Камерону.

Тем же утром из окна своей спальни я увидела, как он вышел из дома, и побежала по тропинке следом за ним. Это был отличный шанс пообщаться, ведь мы не разговаривали со вчерашнего дня, когда он практически назвал меня сумасшедшей.

– Камерон, – окликнула я кузена.

Он остановился и повернулся ко мне.

– Я хочу тебе кое-что показать.

Я достала камеру и открыла фотографию, опасаясь, что Ребекка с нее таинственным образом исчезла, но она была на месте – такая же жуткая, как прежде.

– Взгляни, – сказала я, протягивая ему камеру.

Он взял ее, не говоря ни слова, и посмотрел на экран. Долго вглядывался в снимок, затем поднял глаза.

– Впечатляет, – холодно проговорил он. – С таким снимком ты займешь первое место на конкурсе по фотошопу. Хотя должен сказать, у тебя дурной вкус.

– Это не поделка на конкурс, идиот! – я теряла терпение. – Я сфотографировала ее внизу, ночью.

– Какой ночью?

– Этой.

– Невозможно. Рояль еще на месте.

– Знаю. Но это правда случилось. Ребекка здесь, рядом с нами, и она пытается мне что-то сказать. Что-то, связанное с Ледяными Шарлоттами. Я считаю, они имели отношение к ее смерти.

– Не понимаю какое, – в голосе кузена звучало презрение. Он вернул мне камеру. – Бога ради, это всего лишь куклы.

Он отвернулся и пошел прочь. Я побежала за ним, схватила за руку.

– Ты должен мне поверить, – сказала я, ненавидя отчаянье, с которым к нему обращалась. – Если даже фотография для тебя не достаточное доказательство того, что Ребекка вернулась, тогда как мне тебя убедить?

Камерон с секунду смотрел на меня, а потом произнес:

– Мне надо увидеть ее своими глазами, хотя даже в этом случае, скорее всего, я им не поверю.

Он высвободил руку и ушел. На этот раз я не стала его удерживать.

Я стояла, сжав руки так, что ногти впивались в ладони, и пыталась справиться с кипевшим внутри гневом. Тут в моем кармане завибрировал мобильник. Я вытащила его и увидела: звонила мама. Нахмурилась, вспомнив, что не ответила на ее письмо. У нас была огромная разница во времени – сейчас в Сан-Франциско стояла ночь.

Я нажала на кнопку и приняла звонок:

– Алло?

– Софи! – Голос мамы звучал неясно, словно с другого конца света, и из-за ветра на утесе его было слышно еще хуже.

Я прижала мобильник к уху покрепче:

– Мам, тебя плохо слышно. Что-то случилось?

– Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, – сказала мама.

– Все хорошо, – ответила я. – Прости, что не ответила на письмо, но…

– Вчера у тебя был такой грустный голос.

– Что? – Я снова нахмурилась. – Мы не говорили вчера. Ты о письме?

– … Ты пропадаешь, Софи, – послышалось из трубки. Я еле разбирала слова, прорывавшиеся сквозь треск на линии. – Я хотела удостовериться… очень трудно для тебя… смерть Джея…

– Мам, я правда тебя почти не слышу, – почти прокричала я. – Напишу тебе позже, ладно?

– Ладно, милая. Будь сильной, договорились? Мы скоро вернемся.

– Вы лучше отдыхайте, мам. Обо мне не волнуйтесь, я в норме.

Завершив вызов, я закатила глаза. Вот почему мне не надо было говорить с ней о Джее. Почему все за меня так ужасно переживают? Словно мне нельзя тосковать из-за смерти лучшего друга.

Я тогда не понимала, даже представить себе не могла всей правды. Будь я внимательней, этот телефонный звонок открыл бы, какая угроза нависла надо мной.

Пайпер пришла ко мне около шести и сказала, что все собрались на пляже. Я не хотела идти, но не смогла найти предлога отказаться, ведь кузину, как она сама говорила, отпустили только из-за меня. К сожалению, прогноз погоды оказался верным и ветер после обеда совершенно стих.

Я собирала сумку, когда в комнату вошла Лилиаз.

– Ребекка говорит, я должна тебе еще кое-что передать, – сообщила она, нахмурившись. – Она говорит, это важно. В прошлый раз ты странно вела себя и не дала мне закончить, но она говорит: проверь мобильный. Он оставил тебе кое-что, ты должна это увидеть.

– Кто оставил?

– Твой друг. Тот, что умер, – он попросил Ребекку передать тебе сообщение. Она говорит, что обещала ему.

Лилиаз не дала мне шанса ответить, просто выбежала из комнаты. Я долго смотрела ей вслед. Взяла телефон, но тут снизу меня позвала Пайпер. Я положила его в карман и пошла к ней.

Мы спустились по утесу на гладкий, черный песок. Бретт уже ждал нас. С ним был еще один парень, Кайл, и пара одноклассниц Пайпер.

Ночевка начала превращаться в катастрофу сразу же. Рядом с друзьями Пайпер совершенно переменилась. Из милой и дружелюбной девушки она внезапно превратилась в настоящую змею.

Представляя меня одноклассникам, она сказала:

– Это моя кузина, Софи. Она ничего, правда. Просто иногда чересчур примерная, да? – Она улыбнулась, словно это была милая шутка.

Что-то между нами изменилось, но я не понимала, что и почему. Внезапно она стала вести себя так, будто я никогда ей не нравилась.

Две другие девчонки – Джемма и Сара – были хорошенькими, но вовсе не столь ослепительными, как Пайпер. Они раздражали меня с самого начала. Было очевидно: я им сразу не понравилась. Джемма выпендрилась, надев туфли на высокой платформе, – странный выбор для ночевки на пляже – и все время оступалась. В конце концов Кайл взял ее на руки и донес, хихикая, до места, где мы разбили палатки.

Когда запылал костер и мы начали готовить еду, я подумала было, что, возможно, этот вечер будет не совсем плох, но затем Пайпер предложила переодеться на ночь.

Я переоделась в палатке и почистила зубы. Вернувшись, обнаружила остальных девочек сидящими вокруг костра – в шелковых сорочках с кружевными оборками. Увидев мою пижаму с овечками, они рассмеялись. Пайпер хохотала громче всех.

– О боже, Софи, ты такой ребенок! – пропела она сладким голоском. – Что же нам с тобой делать?

Я стиснула зубы. Пайпер вела себя так, будто мы друзья и она изо всех сил старается не быть слишком жестокой. Я не хотела делать из мухи слона, поэтому пришлось проигнорировать ее реплику.

– Тебе как будто шесть лет! – взвизгнула Джемма. – Что, у вас в Англии нет пижам для взрослых?