— Он заказал нас. Вернее, заказал тебя.

— Ну да, нет меня, нет проблем. И что нам с этим Пережоговым делать?

Никита прошел на кухню, открыл холодильник. Здесь действительно мышь повесилась. Зато в шкафу он обнаружил крупу и несколько банок с тушенкой. Соль, сахар, чай, кофе — с этим без проблем. Аппетита у Никиты не было, но если есть возможность, желудок надо бы загрузить. Как бы эвакуироваться срочно не пришлось.

А для эвакуации у них были машина и катер, который должен находиться в исправном состоянии. Надо бы с катером разобраться, чтобы не возиться с ним, если вдруг «жареный петух клюнет».

— Есть два варианта — или договориться, или пустить в расход. Годовиков говорит, что договориться не получится. Но я ему не верю.

— Почему?

— Накосячил он с Сашей. Они собирались еще раз купить акции, но уже у Саши, за сто миллионов. Она могла не согласиться, поэтому Годовиков должен был держать ее в подвешенном состоянии. А он выгоду свою почувствовал, пошел против начальника. План простой — жениться на Саше, вернуть ей пакет акций, чтобы распоряжаться по своему усмотрению…

— А Саша, не будь дурой… — в презрительной усмешке скривила губы Лариса.

— Ну так и Пережогов не дурак. Он держал ситуацию под контролем. И сейчас держит Годовикова, и будет держать, пока не прикажет долго жить…

— А договориться можно?

— Ну, если взять за жабры, прижать к стенке…

— А поможет?

— Не знаю, — пожал плечами Никита. — С Сашей я договорился, и к чему это привело? Бегаем теперь как ошпаренные, бодаемся, бодаемся, а толку нет. Вряд ли у Гудвина много людей, но у Пережогова конкретные связи с криминалом, он еще такую же бригаду нанять может.

— И что делать?

— К ментам обращаться нельзя. В прессу тоже, — вслух размышлял Никита. — Если поднимется шум, тебя обвинят в мошенничестве. Тебе это надо? Не надо.

— Мне вообще незачем поднимать шум. А Саша может его поднять. Я думаю, с Пережоговым можно договориться. Если мы привезем ему ее голову. И голову накосячившего Годовикова…

Никита потрясенно посмотрел на Ларису. Он знал цену своей любимой женщине и не строил иллюзий на ее счет, но все-таки она хватила через край. Привести две отрубленные головы в мешке, вывалить их на поднос…

— Ну, не в прямом смысле… Их трупы найдут в каком-нибудь маленьком домике с газовым отоплением. Легли спать, а тут угарный газ. У нас в Радимичах такое было, целая семья угорела.

— Но сначала Саша должна переписать наследство на тебя, да?

— Переписать? Да, можно и так. Предчувствуя свою смерть, она вспомнила о законной наследнице, раскаялась… Ну, и дальше по тексту.

— А ты законная наследница?

— Не придирайся, — поморщилась Лариса.

В глазах ее мелькали многозначные цифры, взор был устремлен в будущее, где она ворочает миллионами, и Никита вдруг засомневался, что в этом будущем есть место ему.

— Я не придираюсь. Просто говорю, что Сашу мы убивать не будем.

— В прошлый раз ты ее пощадил! Ты же видишь, чем все это закончилось!

— Еще не закончилось, еще продолжается…

— И будет продолжаться, пока мы не грохнем эту стерву!

— Я с женщинами не воюю.

— Тогда я сделаю это сама!

Никита смотрел на любимую женщину и видел перед собой шипящую, качающуюся в стойке змею.

— Тебе надо успокоиться…

— Успокоиться! Легко сказать! А с Годовиковым что делать? Или ты и с мужчинами не воюешь?

— Если он без оружия, то это не война, это убийство.

— Замочил кучу народа, и рассуждаешь тут! — зло бросила Лариса.

— Это война, — с укором посмотрел на нее Никита.

Действительно, столько людей положил ради нее, и где благодарность? Да и не в благодарности дело. Золотой телец в голове не дает ей покоя, толкает на преступление. И дальше будет толкать…

Бешенство заразно, и потому нужно остерегаться бешеных денег. Лариса, похоже, снова заразилась бешенством от своих и чужих денег.

— Война… — успокаиваясь, передразнила она его. — Война и дальше будет продолжаться, пока мы с этими сволочами не разберемся!

— Разбираться надо… Но не убивать.

— Не было бы ничего, если бы ты тогда Сашу завалил… Чем ты там ей угрожал? Наследства грозился лишить? Она тебя послушалась? Нет! Если ты мужик, то должен ее за это наказать!

Никиту задел этот выпад, но виду он не подал. И все-таки она почувствовала его недовольство и потерлась щекой о его плечо:

— Ну извини! Нервы… И злость… А Сашку надо наказать. Завещание не нужно, нам в таком случае убить ее придется, а ты этого не хочешь. И я тоже. Да и нотариус нужен. А дарение можно и без нотариуса оформить, главное, договор правильно составить. Я смогу…

— Сможешь заставить ее подписать этот договор?

— Ну, если нагнать на нее страху… Она тебя как огня боится.

Никита покачал головой. Саша, конечно, стерва, но не хотелось на нее наезжать. Да и Лариса совсем съедет с катушек, если вернет состояние мужа.

— Ты должен ее заставить!

Он многозначительно промолчал.

— Почему нет? — давила на него Лариса.

— Тебе надо выспаться. На свежую голову поговорим.

— А ты?

— Мне Макара сменить надо.

— Ну да, ну да. Извини, погорячилась я. Нервы.

— Бывает.

Никита приготовил кашу с тушенкой, Лариса поела, выпила чаю и отправилась спать. А он, накачав себя крепким кофе, отправился к пристани, чтобы подготовить к выходу катер, и как только управился с этим, сменил на посту Макара.

Нелегкая служба у охраны. Зевает Макар, спать ему хочется, но делать нечего, надо сидеть за мониторами, следить за обстановкой. Никита вымотался и уже спит без задних ног, но и Макар не в форме, что-то не получается у него отойти от сна. Зато Лариса чувствовала себя неплохо. Ей хватило трех-четырех часов, чтобы привести себя в норму.

— Ты смотри, не засни, — сказала она, глядя, как Макар закрывает ладошкой зевающий рот.

— Да нет, я же понимаю.

Здоровый он парень, простой, как пять копеек, хотя и не без претензий на какую-то значимость, и деньги любит. Хотя кто не без греха?

— Что ты понимаешь?

— Ну, если просплю момент, вырежут нас тут…

Он инстинктивно положил руку на пистолет-пулемет с глушителем. И у Ларисы пистолет есть, причем в кобуре под курткой. Вряд ли ей придется стрелять, если что, для этого есть Никита и Макар, но все-таки с оружием спокойно.