Однако процесс открытия консульств затянулся на месяцы; с еще большей задержкой появились на местах резиденты Разведывательного управления под «крышей» сотрудников НКИД. Нередко обещанные должности приходилось «выбивать» у Наркомата по иностранным делам и далеко не всегда с положительным результатом. Люди уже находились на местах, а обещанные должности все не выделялись, невзирая на многомесячную переписку. И это при том, что военное ведомство готово было взять на себя часть финансирования выделяемых должностей.

В июне 1924 г. на должность консула в Харбине под фамилией Ивана Петровича Грандта был направлен Арвид Янович Зейбот112, начальник Разведывательного отдела Управления 1-го помощника начальника Штаба РККА, т. е. бывший руководитель всей советской военной разведки. С 1925 г. по июнь 1926 г. Зейбот был генеральным консулом СССР в Харбине. Одновременно он занимал должность члена правления КВЖД. На этом посту Зейбот решал организационные вопросы в интересах военной разведки.

Пекинское и Мукденское соглашения 1924 г. регулировали, хотя и временно, советско-китайские отношения в части совместной коммерческой эксплуатации КВЖД. Должность заместителя председателя правления Китайско-Восточной железной дороги с 1924 по 1925 г. занимал другой бывший руководитель военной разведки – Ян Давидович Ленцман113, который в августе 1920 г. – апреле 1921 г. был начальником Регистрационного управления Полевого штаба РВСР (с 4 апреля 1921 г. Регистрационное управление стало называться Разведывательным управлением Штаба РККА). Новая должность позволяла ему выделять «крышевые» штатные единицы для сотрудников разведки.

Уже сам факт присутствия в Китае в 1927–1929 гг. двух бывших руководителей военной разведки свидетельствовал о том, какое значение этой стране придавало советское правительство и коммунистическая партия. Более того, 30 декабря 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о назначении первого руководителя советской военной разведки Семена Ивановича Аралова114 представителем советского правительства при национальном (уханьском) правительстве в Китае (в Ханькоу). И только зигзаги тамошних политических реалий в Китае воспрепятствовали выезду С. И. Аралова в Китай.

Тем временем Анатолий Ильич Геккер стал первым советским военным атташе в Пекине (июнь 1924 г. – май 1925 г.). В 1925–1929 гг. он уже являлся членом правления КВЖД. Довольно странная метаморфоза.

Следующим военным атташе на короткий срок, как и все последовавшие за ним военные руководители, стал Николай Михайлович Воронин (май – октябрь 1925 г.)115.

А. В. Благодатов116, находившийся в Китае в 1925–1927 гг. в качестве военного советника, в своей книге «Записки о китайской революции. 1925–1927», вспоминая о деятельности Воронина в Пекине, писал: «После отъезда А. И. Геккера в Советский Союз на пост военного атташе был назначен бывший член Реввоенсовета Ленинградского военного округа Н. М. Воронин. Он был невысокого роста и так сильно хромал на одну ногу из-за ранения во время Гражданской войны, что ходил вприпрыжку. Благодаря его походке, он сразу же бросался в глаза обитателям посольского квартала, благо к тому же он отличался общительным характером. Как бы он ни переодевался, иностранные разведчики по походке тотчас же узнавали советского атташе… На плечи Воронина легла весьма тяжелая и ответственная задача: в сложной обстановке Китая руководить работой военных советников через начальников групп – крупных и авторитетных военачальников Красной армии, таких как В. К. Путна, В. К. Блюхер, Н. В. Куйбышев, В. М. Примаков. Одновременно Воронин должен был выступать как авторитетный референт по военным вопросам нашего посла Л. М. Карахана».

С 22 октября 1925 г. военным атташе в Пекине был утвержден Александр Ильич Егоров, известный полководец Красной армии, но уже в марте 1926 г. он был отозван в СССР.

До августа 1926 г. и. о. военного атташе в Пекине был имевший опыт разведывательной работы Альберт Янович Лапин (Лапинь, Лапиньш)117, который до этого состоял в группе военных советников сначала в Кайфыне, а затем в Калгане. Его переводу из Кайфына предшествовала поданная по команде докладная записка «Оценка основной линии нашей работы в т. н. национальных армиях в Китае», представлявшая собой «…пространный принципиальный доклад… о вреде нашей работы в Китае».

Последним военным атташе в Китае (сентябрь 1926 г. – апрель 1927 г) был еще один бывший руководитель военной разведки – Роман Войцехович Лонгва.

Деятельность военных атташе регламентировалась «Инструкцией военным представителям, посылаемым в иностранные государства» от 22 декабря 1920 г. (вскоре военные представители начнут называться военными атташе). Инструкция учла особенности становления института советских военных атташе: в начале 20-х годов на должность военного и морского представителей в основном назначались бывшие офицеры Генштаба Российской армии и Морского флота, перешедшие на сторону советской власти и которые в подавляющем своем большинстве были беспартийными. В связи с этим предусматривалось введение в аппарат военного представителя на должности помощников военного представителя членов партии, на которых возлагалось руководство агентурой. Так, в докладе по Регистрационному управлению Полевого штаба на имя заместителя председателя РВСР Э. М. Склянского от 28 октября 1920 г. «…ввиду предстоящей посылки в Финляндию нашей дипломатической миссии и открывающейся возможности послать и военное, и морское представительство» испрашивалось утверждение следующих кандидатур:

«1) На должность военного представителя Генерального штаба – Петра Ивановича Изместьева.

2) На должность помощника – Александра Александровича Инно.

3) На должность морского представителя – Евгения Андреевича Беренс».

Представляя на утверждение Реввоенсовета Республики в ноябре 1920 г. «Инструкцию военным представителям, посылаемым в иностранные государства», начальник Регистрационного управления Полевого штаба РВСР Я. Д. Ленцман пояснял: «Принимая во внимание то обстоятельство, что сбор необходимых сведений затруднен без тайной разведки и что тайную разведку с большим успехом может провести только лишь член партии, которому безусловно доверяют Регистрационное управление и местные партийные органы, услугами которых приходится пользоваться, нами введена в штат военного представительства обязательная должность помощника военного представителя, безусловно, члена коммунистической партии при беспартийном военном представителе».

Согласно инструкции, распределение задач между военным представителем и его помощником в части добывания разведывательной информации выглядело следующим образом. На военного представителя возлагался «…сбор сведений о государстве, в котором он находится, попутно в сопредельных странах, а равно во всех государствах: а) об организации вооруженных сил, б) о всех новейших изобретениях в области военной техники». Кроме того, военному представителю вменялось в обязанность исполнять «… все те задания и приказания, которые на него будут возложены главою дипломатической миссии или начальником Регистрационного управления».

На помощника военного представителя, каковой должен быть, безусловно, членом Российской коммунистической партии, возлагались: «а) функции, соответствующие комиссарским при военном представителе, б) руководство тайной разведкой, если таковую будет признано необходимым иметь в том государстве, где он находится».