Впервые технология была разработана и введена в активное коммерческое использование в конце 40‑х. С тех пор совершено более 2 млн операций фрекинга для добычи нефти и газа. Жидкость, чаще всего вода, смешивается с расклинивающим агентом (обычно песком) и десятком других химических добавок для контроля технических параметров и закачивается в скважину. Под давлением в породе возникают трещины, расклинивающий агент держит скважины открытыми и позволяет газу выходить через пористую породу.

С тех пор технология претерпела немало изменений. В последнее время для фрекинга используются компьютерные симуляции, моделирование и карты микросейсмических трещин. Для максимальной эффективности технологию комбинируют с горизонтальным бурением, приемом, который с 80‑х стал стандартом добычи газа и нефти.

Благодаря этому прорыву нетрадиционные природный газ и нефть постепенно занимают все большую долю добычи в США, снижая потребление угля для получения электроэнергии, а также выбросы углекислого газа в атмосферу. Самообеспеченность энергоресурсами – для США задача вполне выполнимая в ближайшие 10–20 лет. Увеличение добычи нефти и сланцевая революция могут привести к самообеспеченности страны энергоресурсами, добыча уже взлетела на 50 % с 2007 по 2011 г., заставив обрушиться цены на природный газ в США. У страны более чем достаточно природного газа, чтобы покрыть внутренние потребности в нем на многие десятилетия вперед, а также обеспечить экспорт в мировом масштабе. А с новыми технологиями «суперотслеживания» производительность скважин может существенно возрасти.

Важно подчеркнуть, что добыча США сланцевой нефти все еще находится на ранней стадии, в полной мере потенциал этой технологии пока трудно оценить, но развитие ее идет семимильными шагами. Предполагается, что США превзойдут Саудовскую Аравию и к 2015 г. станут первым производителем нефти в мире, а к 2035 г. будут полностью удовлетворять собственные потребности в электроэнергии.

Крупнейшим препятствием для максимально масштабного поиска месторождений как в Северной Америке, так и во всем мире стало отрицательное воздействие на окружающую среду. Некачественное строительство скважин и цементирование, управление сточными водами и другие наземные риски будут по-прежнему приводить к авариям. Увеличение сейсмической активности в зоне разрабатываемых месторождений привлекло внимание общественности к возможным рискам. Она может заметно сказываться на целостности скважин и других конструкций, увеличивая риск загрязнения запасов питьевой воды метаном. Многих проблем для окружающей среды можно избежать, если следовать существующим технологиям управления и отвода сточных вод. Более жесткая законодательная база, которая сейчас начинает складываться в некоторых штатах, могла бы залатать дыры и помочь восстановить утраченное общественное доверие. Еще большее количество аварий на сланцевых месторождениях может привести к крайне негативной реакции общества и в результате – приостановлению использования фрекинговой технологии в ключевых зонах.

Есть и другие страны и регионы с существенными запасами сланцевых нефти и газа. По разным сведениям, Китаю принадлежит один из крупнейших запасов нетрадиционного газа в мире. Некоторые говорят, что китайские запасы вдвое превышают американские. Относительный недостаток оборудования, опыта и, возможно, нехватка ресурсов, необходимых для добычи, в первую очередь воды, могут также препятствовать развитию в этой сфере или существенно его замедлить.

Главы европейских государств не уверены, насколько приемлем сланцевый газ в Европе с геологической, политической, общественной, экологической и финансовой точек зрения. Например, процедура принятия этой технологии варьируется в разных странах ЕС, но в целом она строже, чем в Северной Америке. Правительство Польши считает сланцевый газ важным ресурсом для ликвидации зависимости от российского газа и выдало лицензии на разработку месторождений, а французское правительство запретило фрекинг.

Пожалуй, имеет смысл остановиться и посмотреть, где мы должны были бы оказаться сегодня в энергетической сфере, согласно прогнозам, сделанным несколько лет назад. «Глобальные тенденции» никогда не были сторонником теории «пика» добычи нефти, согласно которой запасы ископаемого топлива должны закончиться прежде, чем мы перейдем к альтернативным источникам энергии. Мы всегда считали и продолжаем считать, что многообразие технологических прорывов – включая более эффективные аккумуляторы, биотопливо и рост использования солнечной энергии в комбинации с политической волей – заставит нас постепенно отказаться от ископаемого топлива. Я опасался, что прежде чем это произойдет, мы станем слишком зависимы от ограниченного числа производителей энергоносителей, которые будут сосредоточены в потенциально нестабильных регионах, таких как Ближний Восток, Россия и страны бывшего СССР.

С началом добычи сланцевых нефти и газа этот ограниченный энергетический ландшафт полностью меняет очертания. В среднесрочной перспективе нам не стоит волноваться о том, что мы будем зависеть от сужающегося круга поставщиков. И даже несмотря на то что другие страны в вопросе о целесообразности эксплуатации своих сланцевых месторождений могут принять решение, отличное от того, что приняли США, они также извлекут выгоду из большего количества топлива на рынке благодаря росту добычи в США. Эксперты считают, что США могли бы экспортировать до 61,7 млн т сжиженного природного газа в год, что сделало бы их вторым по величине экспортером сжиженного природного газа в мире{125}. Традиционные поставщики газа в США, такие как Катар, сместили акцент своего экспорта в сторону Японии, тем самым увеличив энергетические возможности этой страны. Несколько лет назад Европа казалась полностью зависимой от российских энергоносителей, но растущая энергетическая независимость США и Канады означает все большее количество нефти и газа на рынке, что делает его в большей степени рынком покупателя и в меньшей – продавца и увеличивает количество источников энергоносителей для Европы. В результате российской агрессии на Украине может усилиться давление Европы на США, чтобы те увеличили экспорт энергоносителей. Да и сама Европа может прилагать большие усилия по разработке собственных сланцевых месторождений, особенно Польша и другие страны Восточной Европы.

Перспектива масштабных и более дешевых источников природного газа, который к 2030 г. мог бы заменить уголь, имеет несомненные преимущества: например снижение выбросов углекислого газа в атмосферу. С другой стороны, она вызывает беспокойство: не затормозит ли появление относительно дешевого сланцевого газа и нефти инициативы, направленные на поиск альтернативных источников энергии, таких как сила воды, ветра, солнечная энергия. Согласно базовому прогнозу Международного энергетического агентства (МЭА), к 2035 г. уровень использования возобновляемых источников энергии должен подняться до 18 % (с 13 % в 2011 г.). МЭА считает, что альтернативные источники энергии станут вторым по значимости до 2015 г. и к 2035 г. догонят уголь как основной источник, однако «на две трети этот рост доли электроэнергии, полученной из возобновляемых источников, будет приходиться на страны, не входящие в ОЭСР… рост показателя в Китае будет больше, чем в Евросоюзе, США и Японии, вместе взятых»{126}. Отчет МЭА за 2013 г. заканчивается мыслью о том, что рост доли возобновляемых источников энергии будет зависеть от масштаба субсидий на внедрение технологий, которые в случае с США законодатели могут не спешить гарантировать, учитывая имеющиеся запасы достаточно экономичных сланцевых газа и нефти, которых хватит не на одно десятилетие.