Надеяться, что худшего не произойдет, не стратегия. Понимание того, что может случиться, – первый шаг к предотвращению катастроф. Если бы европейские лидеры в 1914 г. понимали, какой будет грядущая война и к какой катастрофе она приведет, разве они не свернули бы с пути? Здесь проиграли даже победители, так велики были человеческие и материальные потери, цена, которую пришлось заплатить за победу. Поворотные моменты – серьезная штука, ставки слишком высоки.

Нельзя сбрасывать со счетов негативные последствия, но и позитивные результаты нужно правильно оценивать. Любой поворотный момент может принести благо. А если развитие Китая приведет к тому, что эта страна возьмет на себя больше ответственности в мировом масштабе? А если технология окажется самым большим благословением, с каким когда-либо приходилось сталкиваться человечеству?

В принятии решений на правительственном уровне, как и в повседневной жизни, мы часто увлекаемся мелочами. Вот действительно важные вопросы, и мы обязаны уделить им максимум внимания. Нам есть что терять, но и выигрыш нас ждет щедрый.

Уже стало банальным утверждение, что, если бы Китай так стремительно не развивался, не ворвался на международную арену и в рекордные сроки не стал мировой экономической силой, будущее, по крайней мере с западной точки зрения, вызывало бы куда меньше опасений. Безусловно, это только одна из ряда новых сил, совершивших резкий и неожиданный скачок в развитии пару десятилетий назад. И все же есть несколько причин выделить Китай из общего ряда. Во-первых, его колоссальный размер, который волей-неволей делает эту страну особой. Он взял на себя роль лидера и экономически тянул за собой остальных за счет своих потребностей в ресурсах. Кроме того, Китай – страна недемократическая, но при этом быстро богатеет. Считалось, что авторитарные государства не могут достичь экономического успеха. Мы привыкли к тому, что упадок экономик стран коммунистического блока объясняется авторитарным строем. Китаю, как никому другому, удалось поколебать нашу уверенность в универсальности западных ценностей. И от того, как он будет использовать свое могущество, будет зависеть, ждет ли нас процветание и мир во всем мире или глобальная катастрофа. Китаю придется отвечать за многое – хорошо это или плохо.

По любым меркам Китай продемонстрировал внушительный подъем. В 1820 г. он был крупнейшей экономикой в мире, на его долю приходилось 32,9 % мирового ВВП{129}. За последующие полтора века он скатился до 5 % мирового ВВП, прежде чем в 1979 г. начать восстанавливать свои позиции. ВВП Китая может обогнать ВВП США уже к 2017 г., но по всем оценкам, скорее всего, это произойдет в 2020‑е. В период с 1979 по 2012 г. годовой показатель роста ВВП составил около 10 %, что позволило Китаю каждые восемь лет вдвое увеличивать объем экономики в реальном выражении{130}.

Эксперт Бруклинского института Хоми Харас сравнил скачок в развитии Китая с другими странами. По расчетам Хараса, в 2000–2020 гг. доля Китая в мировом ВВП будет увеличиваться на 5 % каждые 10 лет. Для сравнения: в первой половине XX в. США увеличивали свою долю на 2,5 % за 10 лет. В XIX в. Великобритания увеличивала свою долю ВВП на 1 % за 10 лет, послевоенная Япония – на 1–2 %. Для многих китайцев этот рост – всего лишь возвращение к тому, что у них и так должно быть.

И все же доход на душу населения в Китае в ближайшее время не достигнет западных показателей. Согласно паритету покупательной способности, ВВП Китая на душу населения в 2012 г. составил 9460 долларов, всего 18,9 % от показателя США. Согласно прогнозу компании Economist Intelligence Unit (EIU), этот уровень к 2030 г. вырастет до 32,8 %{131}. Ситуация здесь отличается от США и других стран, где рост экономики сопровождался высокими доходами на душу населения. Очевидно, что население Китая намного больше, и поэтому малый рост доходов на душу населения обусловливает огромный рост ВВП.

Большинство рядовых китайцев будет по-прежнему ощущать, что они пытаются догнать другие страны, а экономика их страны будет больше любой другой. К 2030 г. она будет на четверть крупнее американской, а доход на душу населения составит всего лишь треть.

И Запад ощутит последствия этой ситуации. Как уже говорилось, большинство западных средних классов чувствует, что теряет контроль над ситуацией, когда их доход перестает расти. Они смотрят на развивающийся мир и видят, как многие страны начинают сокращать расстояние, отделяющее их от развитых. Многие обвиняют в стагнации доходов конкуренцию с развивающимися странами. Однако, по ощущениям китайцев и не только, Китай продолжает нагонять потерянное в XIX и начале XX вв. время, когда страна погрузилась в нищету. Когда все чувствуют себя неудачниками, складываются оптимальные условия для того, чтобы одна сторона начала обвинять во всем другую.

Китай сталкивается и с другой проблемой – демографической. Как и во многих странах, население уже сейчас начинает стареть, и скорость этого процесса будет стремительно увеличиваться ближе к 2020‑м. На сегодняшний день 8 % населения Китая старше 65 лет, а к 2030 г. доля пенсионеров превысит 16 %. При этом процент китайского населения трудоспособного возраста (15–65 лет) уже достиг максимума в 72 % и к 2030 г. упадет до 68 %. Население в возрасте 15–20 лет сейчас составляет всего 30 % и к 2030 г. снизится до почти 21 %. Естественно, Китай – не единственная страна с уменьшающейся долей людей трудоспособного возраста. Более развитые экономики (Япония, Южная Корея и Германия) столкнутся с куда более серьезными проблемами.

Китайское правительство поняло эту проблему. Коммунистическая партия на прошедшем недавно Третьем пленуме одобрила внесение изменений в принятую 30 лет назад в Китае политику одного ребенка. Пока неясно, насколько масштабными будут изменения. Многие демографы задаются вопросом, сможет ли Китай избежать в будущем очень низкой рождаемости, даже если «политика одного ребенка» будет отменена. Все больше китайцев живут в городах, что обычно также приводит к более низкой рождаемости. Удивительно, но некоторые китайские высокопоставленные лица боятся демографического взрыва. Я помню, как однажды спросил китайского политика (еще до Третьего пленума), не пора ли пересмотреть «политику одного ребенка». Он признал, что у Китая возникла нехватка рабочей силы, но все равно придерживался мнения, что снятие ограничений приведет к резкому росту размеров семей, к чему Китай не готов. Как объясняют всем иностранным гостям, в Китае высока численность населения, но не хватает продовольствия, воды и энергии для его обеспечения.