Интересно, подумала Летиция, видя, как он проносится мимо в танце, помнит ли он о том ордене, усыпанном бриллиантами, который вчера ночью отдал воеводе?

Она уже несколько раз задавалась вопросом: к чему король подарил воеводе столь дорогую вещь, когда вполне можно было обойтись несколькими золотыми монетами.

Это был щедрый дар, достойный настоящего короля.

Летиция была уверена, что воевода не станет продавать эту дорогую вещь. Нет, он будет хранить орден вместе с другими сокровищами, принадлежавшими его племени, которые затем перейдут следующим поколениям кальдерашей.

В середине бала предполагался ужин, на который, как рассчитывала великая герцогиня, король должен сопровождать Стефани.

После двенадцати великий герцог позволил гостям постарше откланяться — им предстоял неблизкий путь в свои особняки и замки.

В бальном зале стало просторнее, и Летиция уже начала беспокоиться — не забыл ли король о своем обещании станцевать с ней еще раз?

Но после того как один из кавалеров отвел ее после бурной кадрили к распахнутому настежь окну, к ним подошел король.

— Следующий танец мой, принцесса Летиция! — сказал он.

Летиция не колебалась ни секунды.

Она уже обещала этот танец кому-то другому, но разве можно отказать королю?..

Да и к тому же ей вовсе не хотелось отказывать. Она мечтала снова оказаться в его объятиях и одновременно страшилась его прикосновений. Она ощущала его присутствие каждую секунду в этот незабываемый вечер.

Девушка была почти уверена, что он не узнал ее — в этом пышном светлом платье, с прической из темных локонов, обрамляющих лицо, единственным украшением которой служили три белые розы, приколотые к подобранным сзади прядям.

Но что, если он вспомнит ее голос, ее глаза или, возможно, — при одной мысли об этом она задрожала — ее губы?..

Кавалер поклонился Летиции и сказал:

— Благодарю вас, принцесса, за совершенно восхитительный танец!

Он отошел, а король взял Летицию за руку и увлек в сад.

С мраморной террасы на зеленую лужайку вели всего две ступени.

Сойдя с них и не произнося ни слова, король повел девушку подальше от ярко освещенных окон дворца. Они прошли мимо усаженных цветами клумб и рядов кустарника и оказались у маленького фонтана, расположенного посреди так называемого «Сада трав».

Звезды мерцали на небе точь-в-точь, как вчера, луна заливала все вокруг таинственным серебристым сиянием.

Возле фонтана стояла скамья, и король, не выпуская руки девушки, подвел ее к ней, усадил и сам опустился рядом.

Затем, по-прежнему не произнося ни слова, снял с ее руки кружевную перчатку.

Она не противилась, не вымолвила ни слова — по той простой причине, что одного прикосновения короля было достаточно, чтобы заставить всю ее затрепетать от волнения.

Пытаясь унять эту дрожь, она также чувствовала, как жар, исходивший от его тела, пронзил ее всю насквозь, сладкой волной разлился по всему телу.

Король повернул ее руку ладонью вверх, и при лунном свете на белой коже отчетливо стала видна крохотная темная отметинка от надреза, сделанного воеводой.

Король долго смотрел на нее. Потом спросил:

— Почему ты исчезла, даже не попрощавшись? Как можно было оставить меня, зная, что принадлежишь мне, что стала моей женой?

— Я… я не думала, что вы меня узнали… — пролепетала Летиция.

Король улыбнулся:

— Войдя в зал, я сразу почувствовал, что ты где-то здесь, рядом!

— Но как… как вы могли это почувствовать?

— В моих жилах течет цыганская кровь, или ты забыла? — сказал король. — И без всякой магии, без всякого там колдовства я обладаю куда более тонкой, чем у обычного человека, интуицией.

— И вы подумали… прошлой ночью, что я сбежала… с остальными цыганами?

Король снова улыбнулся.

— Просто был уверен в этом. Ты исчезла столь внезапно, что в первый момент я даже подумал: а не было ли это наваждением, иллюзией, подобно птичке, сидевшей на дереве, или голубям, слетевшимся ниоткуда?..

Он усмехнулся и продолжил:

— Однако, поразмыслив как следует, пришел к выводу, что должно существовать вполне реальное и логическое объяснение не только твоему исчезновению, но и настойчивости, с которой ты добивалась от меня верности.

Он умолк, и Летиция, изумленно глядя на него, спросила:

— Так вы… действительно догадались?

— Ну уж не настолько я глуп, — ответил король, — к тому же меня так настойчиво зазывали, умоляли и уговаривали приехать в Овенштадт, что я догадался: от меня ждут, что я сделаю предложение дочери великой герцогини. И теперь лишь одна-единственная причина может помешать мне сделать это.

— Какая же… причина?

— Да то, что принцесса Стефани вовсе не хочет выходить за меня замуж!

Летиция тихо ахнула:

— Да, это так!

— К тому же, — продолжил король, — лишь кто-то очень близкий этой девушке мог знать о ее чувствах. Еще в Звотане слышал, что старшая дочь принца Павла не только необычайно красива, но и очень похожа на мою прапрабабушку, танцовщицу Савийю.

Летиция захлопала в ладоши.

— Так вы… догадались, кто я?

— Ну не сразу, — признался король. — Сперва просто подумал, что боги очень благосклонны ко мне, посылая такую красавицу скрасить страшно скучный вечер в замке.

От тона, которым были произнесены эти слова, щеки девушки вспыхнули.

— Вы были… шокированы? — спросила она.

— О нет! Скорее заинтригован, — ответил король. — Но позднее, под действием этого обряда и тех невыразимых словами чувств, которые мы пробудили друг в друге, вдруг подумал, что оба мы, должно быть, несколько обезумели и что это я шокировал или даже обидел тебя. Так что иного выхода, как бежать, у прекрасной цыганки не было.

Рука Летиции, которую он сжимал в своей, дрогнула и напряглась. Ее обидели слова короля.

Догадавшись о ее чувствах, он наклонил голову и поцеловал крохотный шрам на запястье.

— Итак, Летиция-Савийя, — сказал он, — что же нам теперь делать?

— Что вы… имеете в виду? — нервно спросила Летиция.

— Воевода подарил нам волшебство любви, сделал нас мужем и женой… — с нежностью произнес король.

— Да, на пять дней.

— Ну все зависит от нас. Пять дней, а может быть, пять лет. Или же пятьдесят пять, или пять веков!

Вся дрожа, Летиция спросила:

— Что… вы сказали?

— Я сказал, что ты моя, — ответил король. — Моя жена. Конечно, мы можем пожениться согласно законам и обычаям, существующим в наших странах. Но по цыганским законам мы уже женаты. А ведь оба мы в них верим, правда?